Реверанс с того света

– Я следователь. Хотел бы с вами побеседовать.

– Следователь? Со-о мной? О чем это?

– Это не надолго.

– Да, но а-а… при чем здесь я?

– Вы не переживайте так. Просто нужна ваша консультация.

– Да, но-о… Кто вы и кто – я? Я – музыкант-педагог. Каким о-образом могут соприкасаться наши плоскости? Может, у вас кто-то учится в училище или собирается поступить?

– Бог миловал, Эрнест Иванович, – почему-то ляпнул Станислав Сергеевич, которого начинала понемногу раздражать манера говорить этого истероидного типа. – Моя фамилия Капитан…

– Это фамилия такая? О боже!.. Про-остите. А звание, если не секрет?

– Тоже капитан.

– Я так и подумал! Ну надо же, какое совпадение!

– Я хотел бы побеседовать по поводу вашей бывшей ученицы, Оксаны Патруновой.

– О-оксаночки? Ах, какая преждевременная кончина… По телевизору передавали.

– Какой она была в училище? Как вела себя? Как училась? Были у нее друзья-подруги, а может, враги?

– Ну что вы! Она была человек самодостаточный. Ни друзей особых, ни врагов не было. А так – милашка, умница, талантом не обделена…

– А правда, что она украла ваш гонорар за репетиторство?

– Какой гонорар? За репетиторство? Не припомню. Нет. Не было никакого гонорара…

– За репетиторство с Баяновичем Мартином.

– С Баяно-овичем?.. Так это была она? Ее поймали на этом?

– Слухи такие.

– Слухи? Знаете, нет, не припо-омню. Да и среди обучающихся у нас Баяновичей нет. И, кажется, не было.

– Ну и ладно. – Станислав Сергеевич прекрасно понимал душевное состояние Бородина и причину, по которой тот все отрицал. При желании он легко бы вывел этого трусоватого напыщенного индюка на чистую воду, но цель визита была другой. – Вы поддерживали отношения с Патруновой после ее окончания училища?

– Встречались пару раз.

– О чем говорили?

– Она сказала, это было давно, при по-оследней встрече, что собирается уйти с преподавательской работы в школе искусств. У нее не сложились отношения с завучем. Есть там такая престарелая змея. Так вот ее должны были, кажется, отправить на пенсию, по возрасту, а вакансию собирались предложить О-оксаночке. На этой почве у них и произо-ошел конфуз. Но Патрунова не особо переживала. Она как раз собиралась замуж. Как сама сказала, о-очень выгодная партия. Он, кажется, был во-оенный. В большом чине. Даже генерал, ка-ажется…

– Генерал?..

– Ну да, что-то в этом роде…

Виктор Валентинович, решив не разорять в этот раз своих спонсоров на дорогой ресторан, вызвал Примерова к себе в кабинет, в штаб округа. Для внушительности.

Миновав контрольно-пропускную систему, Андрей с временным пропуском в руках поднялся на второй этаж и назвал в приемной свою фамилию дежурному офицеру. Тот доложил генералу и, как было велено ему, подержав визитера минут пятнадцать у дверей, предложил войти.

– Чего робеешь, проходи, писатель, ядрена-матрена, – широко улыбнулся журналисту генерал и, не вставая с кресла, протянул руку для пожатия.

– Здравия желаю, – ответил Андрей, поймав себя на том, что слегка начинает робеть перед этим военным.

– Что ж, молодцом, парень! Командующему наше интервью понравилось. И я тоже доволен. Так что будем писать с тобой еще одну статью об успехах, как говорится, в боевой и политической подготовке. Готов?

– Можно, – ответил Андрей, а про себя подумал: «Что за фигня?..»

После недолгой протокольной речи, касающейся морального духа солдат, честно исполняющих свой воинский долг, Порошин перешел на более актуальную для себя тему «отцов и детей».

– Как у тебя, Андрей, с Наташей складывается? Знаю, заезжаешь к ней, не без того.