Он подвел ее к легковушке, открыл заднюю дверцу с тонированными стеклами… Тая и сама не поняла, как оказалась в салоне, зажатая с двух сторон мужиками, и машина мягко тронулась с места. Круглолицый, сидевший слева от нее, лишь предупредил:
– Пожалуйста, не создавайте проблем себе и нам. Вы скоро увидитесь с Гришей…
Когда старший, постучавшись, зашел к шефу и рассказал о своих сомнениях, тот задумался. Будь у него голова посвежее, он без труда связал бы цепочку «Миша-Гриша-Тая» с диктофонной записью, которой хвастал журналист Примеров, но мозги работать отказывались. Подполковник чувствовал усталость от количества потребленного спиртного. Начинала опять ныть голова, и он лишь произнес, хлопнув ладонью по столу:
– Идея так себе, ну, ладно, валяй. – Старший был уже в дверях, когда услышал за спиной: – Новичка и его подругу допросить. Если выяснится подстава – в расход. Обоих. Я иду отдыхать. Меня не беспокоить.
Несвойственной ему тяжелой походкой Емельянов поднялся на второй этаж, где среди прочих комнат располагалась шикарно отделанная большая спальня. Ему действительно надо было немного поспать, чтоб привести себя в надлежащий вид перед важной сделкой, после которой он собирался разделаться с арестантами и заодно с другом Лобковым. Чем ближе Владимир подходил к спальне, тем больше становилось невтерпеж ему увидеть Наташу, которая одним лишь прикосновением рук умела снять его головную боль. Он вошел в комнату, Наташа сидела на пуфике перед туалетным столиком и даже не повернулась посмотреть, кто вошел…
– Молодой, – окликнули Гришу во дворе, – загони машину шефа в гараж, ключи в замке.
– Хорошо, – ответил он, обдумывая в голове план дальнейших действий.
Убрав автомобиль со двора, как было велено, Гриша направился к гостевому домику. Обогнув двор вдоль клумб, добравшись до входа в подвал, взялся за ручку двери, которая сама вдруг отворилась, и перед ним нарисовался рослый блондин – один из старших соратников.
– Ты куда это, молодой? – высоким девичьим голосом подозрительно спросил он.
– Мне велено проверить заключенных, а то они большие мастера вскрывать дверные замки отмычками, – не моргнув глазом процитировал Емельянова Гриша.
– Я уже проверил, там все нормально, можешь так и доложить своему старшему.
– Мне велено…
– Я же тебе сказал. Ты что, не понял? – удивился здоровяк, грудью преграждая путь непонятливому молодому. – А ну, назад!..
Гриша слегка лишь подал корпус вперед, наступил на ногу соперника и толкнул его бедром. Блондин от неожиданности отпрянул назад, споткнулся о Гришину стопу и полетел спиной на ступеньки. Чудом не свернув себе шею, он кубарем скатился по лестнице, грузно ударился обо что-то внизу и затих. Спустившись, Гриша вытащил из заднего кармана старшего наручники, закрутил ему руки и пристегнул их за спиной, крепко сдавив браслеты на запястьях. Все произошло почти мгновенно.
Картина, которая предстала перед узниками, удивила их не на шутку. Когда дверь камеры отворилась и в нее вошел бывший десантник, волоча за ногу мощного детину без признаков жизни, Андрей не удержался от комментария:
– Тебе еще гаубицу в руки, и терминаторы нам не страшны.
– Значит, так, пацаны, – глядя на Примерова, панибратским тоном обратился ко всем Гриша, – времени у нас мало, а дел много. Если хотите выбраться отсюда подобру-поздорову, слушайте сюда…
– У меня болит голова. Наташа, полечи меня. – Владимир положил ей руки на плечи.
– Хорошо. – Она встала, затянула потуже ремешок на шелковом халате и пошла в ванную комнату. Набрав стаканчик воды, бросила в него пару шипучих таблеток снотворного и, вернувшись, протянула Емельянову: – Выпей, это тебя взбодрит.
Он в три глотка выпил содержимое и свалился в постель. Наташа присела сбоку и стала массировать ему затылочную часть, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сцепить пальцы на шее и придушить его…
Точно так же она массировала голову журналисту Примерову, когда перед отлетом в Париж зашла к нему за своим конвертом. Правда, Андрея ей не хотелось душить, у нее было желание его пристрелить! Гадкое воспоминание тут же возникло перед глазами…