Реверс

Я видел, что Тирелл не скрывал своей обескураженности от сложившейся ситуации. Кажется, все было зря: инсценировка побега, перевод денег со счета корпорации, договоренность с генералом. Мы ничего не сможем сделать. Утром Максимилиан вернется в сто тридцать первый сектор и узнает, что за его спиной мы планировали совсем другие дела. Стоит только пообщаться с рабочими, и он узнает правду. А весь план уже и так идет не в том направлении.

Безысходность… Зачем я только предложил Кимберли выполнить условия Блэра. Теперь она будет думать обо мне, как и о нем. А я не мог отрицать, что мы с ним одинаковы. В памяти присутствовали его воспоминания о некоторых развлечениях прошлых лет. Пара-тройка девиц? Чего уж там скрывать — не раз. Наоборот не бывало, но он всегда хотел испытать это новое ощущение — не было достойной компании.

Я понимал стремление Максимилиана к новизне ощущений. Несмотря на это, оба мы оставались эгоистами и не смогли бы делить одну женщину всю жизнь. Да, мы оба любим Ким — каждый по-своему, но это факт. И если бы не обнаруженный в голове моего оригинала чип, неизвестно, кого бы она предпочла: извращенного жизнью владельца корпорации, известного на всю галактику бизнесмена, или его созданную копию, клона. Без денег, положения и прошлого. Но при любых мыслях о нем я не воспринимал Макса как соперника. Мы были частью друг друга. Он дал мне жизнь. И кто знает, не будь той ненависти Ким, сложились бы события таким образом, и выполнил бы Рейс Бенедикт условия завещания?

— Утром агенты Коула будут в секторе, — с пессимизмом в голосе сообщил Тирелл. — Ничего у нас не выйдет. Придется все объяснять Харису, чтобы спрятать их на время пребывания там шефа. Только кто нам поверит? Как представлю блуждания по бункеру, аж мурашки по коже. Там все чужое, будто попадаешь в другое измерение.

— Скоро мы попадем в другое измерение. Как думаешь, они захватят всю планету? Я тут подумал, зачем им уничтожать Максимилиана, когда с помощью правильных сигналов на чип и с его состоянием можно проворачивать такие дела… Вот только мы с тобой в эти дела не впишемся — нас уберут гораздо раньше.

Мы оба замолчали, а я снова подумал о Кимберли. Закрыл глаза, представляя ее совершенное тело. И вдруг, словно во сне, услышал ее голос в трансляторе. Она здесь. Сердце забилось быстрей, я даже не стал спрашивать разрешения Тирелла, поднялся, чтобы открыть ей двери. Безопасник молча кивнул головой, не отвлекаясь от своих мониторов.

— Входи, Ким, — сказал я, пропуская ее в кабинет. — Как ты?

Она выглядела несколько испуганно, но внутри была полна решимости. Зеленые глаза блестели. Ким протянула ко мне руки, обняла шею, приподнялась на носочки, чтобы поцеловать меня. Я перехватил талию самой дорогой для меня во всей галактике девушки, ответил на ее поцелуй, не спрашивая, чем вызван ее визит.

— Мы можем поговорить?.. Наедине, — шепотом спросила она.

— Конечно. Только где? — Я повернулся к Тиреллу с молчаливым вопросом на губах. Мы оба знали, что в доме опасно обсуждать важные вещи — слишком много лишних ушей.

Тирелл указал рукой на двери своей спальни и отвернулся.

— Там. Никто вас не услышит.

Я дотронулся до руки Кимберли, позвав ее за собой. И мы прошли в соседнее помещение. Быстро оценив взглядом спартанскую обстановку — ведь я никогда не бывал здесь — я повернулся к Ким.

— Что-то случилось? Видела его?

— Я согласна. Я сказала ему, что принимаю его условия. Ты понимаешь? — Ее глаза расширились, в них застыл немой ужас ситуации. — Этого ты хотел? Что же, теперь тебе тоже придется участвовать, нет обратного пути. Задержим его дома столько, сколько потребуется.

— Ким, ты отдаешь себе в этом отчет? Я не хочу принуждать тебя. Мы уже обдумываем другой план с Тиреллом.

— Я УЖЕ сказала ему, — воскликнула она. — Нет обратного пути. И это вовсе не из-за тебя. Какая разница, трахнете вы меня одновременно или по отдельности, если это и так постоянно происходит. Только потом не вини меня.

— Я же сам предложил этот вариант, Ким. Все будет хорошо, моя девочка… — Я наклонился и поцеловал ее трепещущуюся жилку на шее, прижимая к себе. — Он — это тот же я. Ты это понимаешь?

— Не совсем… Завтра, все завтра. А сегодня я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Оба, — вывернулась она из моих рук. — Макс, ты знаешь, а я ведь хотела этого, просто боялась признаться самой себе. Порой я хочу его так же, как и тебя. Будто помутнение находит. Или я становлюсь мазохисткой?.. Скажи мне…

Я видел: она говорит это, чтобы успокоить меня. Доказать, что ей не больно, и она не против. Но в ее сознании бушевало пламя ненависти и страха, и не факт, что я не был объектов ее эмоций наряду со своим оригиналом.