Реверс

— Больше часа.

— Введи-ка меня, дружище, в курс дела.

Февралёв повёл рассказ с присущим ему академизмом. Зампрокурора обратился в слух, впитывая фактуру, обстоятельства, фамилии. Сконцентрироваться не удавалось. Мешало желание обернуться, взглянуть на голое женское тело. Попутно ширилось раздражение против Хоробрых. Его указание соответствовало методике, но согласиться с ним Кораблёв не мог. И дело было не в том, что в Остроге сложилась иная практика — трупы раздевал судмедэксперт в морге, а следователь изымал одежду выемкой. Саша был противником замшелых обычаев в уголовном процессе. Тупой довод «всегда так делали», популярный у выработавших ресурс стариков, его сердил. Но и добуквенно следовать параграфу он считал ненужным. В сегодняшнем случае корёжила бесцеремонность в отношении женщины — молодой, приличной, не какой-нибудь безродной пьянчужки. Без достаточной нужды напоказ выставили сугубо интимное…

— Минуту! — Кораблёв требовательно вздел указательный палец. — Надо прикрыть её, Кирилл.

— А чем? Я уж думал, — развёл длинными руками Февралёв.

Кораблёв сделал над собой очередное усилие, теперь подавляя недовольство следователем, беспомощным в элементарном вопросе. Прошагал к шкафу, открыл створку.

«У тёток на работе должны быть запасные наряды!»

Пачкать хорошие вещи не пришлось. На крайних плечиках висел синий рабочий халат, вероятно, принадлежавший уборщице.

— Лови, — с хмыканьем протянул Февралёву, а когда тот торопливо схватился, задержал спецодежду, потянул на себя. — Кирилл Сергеич, ты чего меня подводишь? — Кораблёв понизил голос. — Опытный сотрудник, с недавних пор целый важняк, а в мелочах буксуешь. Мудриле Органчику я выскажу, чтоб он не лез в чужой монастырь, но ты и сам не плошай. Не давай собой управлять, как марионеткой!

— Я всё понял, Александр Михайлович, — видно было, что следователю действительно неловко. — Больше такого не повторится.

— Надеюсь. А вы чего вы вдвоём кукуете? Где доблестная милиция?

— Оперативники обход делают. С нами участковый Зыков… Я ему говорил, что он должен до конца находиться, — Февралёв заозирался, тревожась по поводу пропажи милиционера, но в следующую секунду облегчённо выдохнул. — Ух! Он же за понятыми пошёл… Александр Михайлович, понятые первоначальную обстановку видели. Я их временно по домам отпустил. Вернутся, я им объясню, откуда что изъято…

— Протокол им прочитай вслух, — Кораблёв доподлинно знал, что лозунгом об исполнении гражданского долга человека к месту происшествия не привяжешь.

— Обязательно! — заверил следователь.

— Чего интересного обнаружили?

— Пригодных следов рук много. Тридцать две липкие ленты изъяли! Эксперт предварительно сравнил пальцы убитой, сказал: «Половина следов — её».

— Кто из ЭКО выезжал?

— Елин Максим.

— Хорошо, — Кораблёв одобрительно кивнул.

Мнение опытного специалиста в области криминалистики заслуживало уважения.

Покосился на кисть руки убитой, выглядывавшую из-под халата. Подушечки пальцев и ладони лоснились от чёрной краски, не сочетавшейся с гламурным маникюром — нежно-коралловым.

— Ногти срезали, прежде чем откатывать? — голос зампрокурора снова построжал.

— Да-да, — Февралёв развеял начальственные сомнения. — Как полагается, Александр Михайлович. Сначала срезы, потом — дактилоскопия, чтобы содержимое ногтевых пластин красителем не забить.

— Молодцы. Ещё чего изъяли?

— В складках одежды войлочный пыж нашли и картонную прокладку, а под трупом — несколько дробинок диаметром пять миллиметров.

— То есть, стреляли «пятёркой»?

— Нет, — из дальнего угла подал голос прокурор-криминалист Оладьин, — у «пятёрки» диаметр — три миллиметра. Здесь крупная дробь. От двух до четырёх нулей.

Кораблёв охотником не был, в спецификации боеприпасов разбирался очень приблизительно, услышанное принял к сведению.

— И кого такой дробью промышляют? — спросил для расширения кругозора.

— Крупную птицу навроде гуся. Лису. Косулю даже можно убить, — Оладьин встал с корточек, сморщился, массируя поясницу, затёкшую от сидения в неудобном положении.

В отличие от большинства сотрудников областной прокуратуры он был некичлив, охотно помогал в сборе доказательств. Обличье имел не сановное — низкорослый, с покатыми плечами, кривоногий, кучеряво-чернявый. В компании не обижался на прозвище Футболист, объясняемое привычкой при ходьбе пинать всё, что попадалось под ноги.

— Кровяной след обуви имеется. Краса-авный отпечаток! Протектор кеды «Made in China». Стопудово след злодея, — криминалист сообщил с довольным видом.

— От обувки они, скорее всего, избавятся, — не стал обнадёживаться Кораблёв. — Пальчики бы вот их найти.

— С этим предвижу проблемы. Кирилл не успел вам доложить — надыбали ещё следы матерчатых перчаток. Такие с пупырышками, хозяйственные. На дверце шкафа, на подоконнике и на сейфе. По ходу, злодеи в перчатках орудовали! Тем не менее, мероприятие номер один — проверка изъятых пальцев по «Адис-Папилону»[139]. У меня ноутбук с собой, сейчас экспертизку набью, закину в ваше ЭКО. Просьба, Александр Михайлович, озадачьте коллег, пускай немедленно возьмут в работу.