Реверс

Говорильня про жилищные права «малолеток» возобновилась, но Кораблёв уже ничего не слышал. У него вдруг нестерпимо засвербело меж лопаток. Сиденье сделалось жёстким и неудобным.

Только квалифицированного убийства не хватало в разгар бессмысленной кампании против МВД! Какими силами, господа начальники, прикажете раскрывать и расследовать новое резонансное преступление? Лучшими? Так вы сообщите завтра областным СМИ, привычно запудривая мозги обывателю?!

Снова всё валилось на него! Аркадьич сваливает на забугорный курорт, отключит там мобильник, будет пузо греть на солнышке и пиво сосать! Ради отпуска своего горазд штаны ширинкою назад надеть!

Не отважился даже сказать, что Кораблёв как зам, отвечающий за следствие, не ехать – лететь должен в Острог на место происшествия.

«Там сейчас Дрюня Хоробрых нарулит! Загубит Органчик всё, что возможно! А мне потом расхлёбывать!»

Прячась за спиной сидевшего впереди коллеги, Саша начал жестикулировать Пасечнику, пытаясь выяснить главный вопрос: «с лицом преступление или глухое». Криминалист сначала вздёрнул подбородком, качнул причёской: «не понимаю». Потом всё же прочитал по губам и скроил скорбную мину: «глухо, как в танке».

23

25 мая 2004 года. Вторник.

11.00–13.00

Андрей Леонидович Хоробрых жил в осаждённой крепости. Уже четыреста девяносто пять суток длилась блокада. Ровно столько, сколько он прозябал в городишке с мрачным названием Острог.

Попав сюда помимо своей воли, он оказался нежеланным гостем в стане аборигенов – чванливых, лицемерных и агрессивных. Сразу стало ясно – им не ужиться в одной берлоге.

Первая фаза ознаменовалась открытыми столкновениями, в ходе которых стороны обменялись чувствительными ударами. Неприятель действовал на своей территории. Давя числом, он понудил чужеземца укрыться в замке, лишил маневра. Окажись на месте Андрея Леонидовича менее искусный воитель, он давно был бы уничтожен.

Частный успех непросто дался противнику. Он понёс урон и не отважился нахрапом идти на приступ цитадели. Началась муторная осада в надежде истощить силы гарнизона и заставить его капитулировать. Вражеские катапульты и баллисты методично крушили крепостные стены. Для проникновения за защитные рубежи тихой сапой велись подкопы. В ожидании своего часа громоздились передвижные туры[125], штурмовые лестницы и тараны.

Но отважный гарнизон не бездействовал. Периодически совершал дерзкие вылазки, уничтожая осадные орудия и мелкие отряды супостатов. Налаживал встречные контрподкопы, рушил неприятельские подземные галереи.

В результате изматывающей борьбы установился зыбкий баланс. Каждая из сторон дожидалась промаха соперника, чтобы нанести крепкий удар, могущий стать решающим.

Смену власти в прокуратуре области Хоробрых расценил как шанс вырваться из постылой провинции. Для этого следовало доказать преданность новому вождю.

На уездном театре военных действий главных врагов олицетворяли феодал Буров и его вассал Кораблёв. Остальные туземцы собственного веса не имели и играли роль придворной массовки.

Андрей Леонидович раскусил Бурова давно. Это был человек примитивной умственной организации. Должность он получил исключительно благодаря лапе в ГП[126], где в своё время подвизался в следственной бригаде. Хоробрых прекрасно знал, что в данном контексте «бригада» – синоним к слову «клоака». Туда загонялся балласт с регионов – бездельники и залётчики всех мастей.

Кораблёв (надо отдать ему должное) значительно превосходил своего узколобого шефа по части профессионализма. Однако его таланты и заслуги во многом были дутыми. Просто подфартило мальчишке попасть в нужную струю. У него, кстати, также имелся тягач в лице тестя, крупного чиновника областной администрации.

В том, что у Острожских сюзеренов рыла в пуху, Хоробрых не сомневался. Жили они явно не по средствам. Не заметить этого мог только слепец. У обоих – квартиры в элитных домах, крутые иномарки, отапливаемые гаражи, у Бурова – двухэтажная дача на Святом озере.

Свои наблюдения Андрей Леонидович тщательно анализировал, факты, заслуживающие внимания, брал на карандаш. Вести разведку приходилось крайне осторожно. Дрянной городок кишел соглядатаями его недругов, здесь родившихся и выросших. Но аборигенная среда не являлась однородной и, тем более, монолитной. Находились в ней, как субъекты, обиженные прокурорскими баронами, так и идейные правдоискатели. Они подкидывали фактуру. Большая часть её на поверку оказывалась досужими слухами, но иногда меж шелухи проблескивали крупинки драгметалла.

Козырями, с которых Хоробрых намеревался зайти, были уголовные дела, спущенные Буровым на тормозах. Перечень их получился внушительным.

ДТП с трупом, совершённое сынком главного инженера механического завода. Головка данного предприятия, с советских лет по инерции именовавшегося градообразующим, относилась к касте неприкасаемых.

Несчастный случай со смертельным исходом на лесокомбинате, коим володел[127] Савельев, спонсор и собутыльник местной силовой шишка-туры.