Ревизор Империи

— Да одно время немцев стали ставить цехами заведовать. Ну а они мастеров немцев приезжих стал нанимать, русские, говорит, шлехт, плохо. Те пошли уже рабочих сживать, чтоб на выгодные работы обратно своих, из Германии. Вот и сповадилась местная шантрапа им темную делать. Заводила у них Степка Жердяй с Кладбища, он там первым хулиганом завсегда был. Как бронеходы начали делать, немцев-то с завода частью повыставили, ненадежный они на случай войны народ, а хулигайничать — эту заразу так не изведешь. Я вас провожу, чего вам показать-то?

— Спасибо. Я сам. Этот завод мне не чужой.

— Ну, воля ваша, если что, крикните, да погромче… Я тут неподалеку буду.

«Культура производства тут, однако…» — размышлял Виктор, идя по проходу.

— Господин хороший, папиросок, случаем, у вас не будет? — на Виктора уставился молодой парень, в черной, такой же замасленной как у всех, прозодежде и с шабером в руках: он подгонял по прилеганию стыки картера тракторного двигателя. — Своя махорка кончилась.

Шабер был трехгранный, и проткнуть им можно было не хуже финки. Виктор сгруппировался, слегка разводя ладони, словно показывая сожаление.

— Рад бы, да сроду не курил. Да и куда дымить — тут дыму уже втиснуться некуда!

— Это у нас так! — осклабился парень. — А что ж вы совету мастера не послушались, один ходите? Неровен час, чего случится.

— А я всю жизнь по цеху без провожатых ходил. Когда-то в сборочном доводилось работать, в ремонтном, на высоковольтном монтаже.

— А-а… То-то я гляжу, анжинер вроде, а мозоли-то вон с рук не сошли. Из низов, чай, будете, али все же из благородных?

— А перед богом, они все равны. Что в жизни сделаем, так люди и запомнят, а не по родству.

— Оно верно, только я пока на небеса обожду. И вы не спешите. Ладно, мне тут болтать некогда…

Обратно Виктор рванул напрямую, через густую, как на сортировочной станции, паутину путей у вагонных цехов и сортировочного, постоянно вертя головой, перешагивая через рельсы и обходя пыхтящие клубки пара, которые деловито таскали доски с обделочного, пустые платформы и готовую продукцию с отстоя. Перед его взором степенно дефилировали коричневые пиджаки работяг-теплушек, черные фраки «эшаков» со снятыми дышлами и сосновыми щитами на окнах полуоткрытытх будок, и один неведомый франт — темно-пурпурный пассажирский вагон с двустворчатыми дверями и деревянными сиденьями за широкими прямоугольниками окон, похожий на прицепной от электрички, буквально умоляя своим экстравагантным видом поближе познакомиться.

«Это все потом», решил Виктор, «а то опять во что-нибудь вляпаюсь».

На лестнице «голландской казармы» он буквально натолкнулся на шефа, который, бурча что-то под нос, неторопливо спускался со второго этажа, похлопывая ладонью по широкому поручню дубовых перил.

— Вы уж извините, Иван Семенович, подвел я вас…

Бахрушев удивленно посмотрел на него.

— Что еще случилось?

— Да с Коськиным спор вышел.

— Это по поводу цеха?

— Да. Не выдержал, ввязался.

— Что вы извиняетесь? — рассерженно воскликнул Бахрушев.

— Я, конечно, понимаю, что исправить ничего нельзя, а вы за меня…

— Что вы извиняетесь? — закричал Бахрушев. — Вы правильно поступили! Никогда, слышите, никогда не извиняйтесь за это! Что, лучше если бы люди погибли? Моду взяли на толстовщину! Еще раз услышу от вас такое — сам выставлю за ворота!

— Да собственно… — промолвил растерявшийся Виктор, — вы-то за меня отвечаете.

— Отвечаю! И вижу, что в вас не ошибся! Пока вижу.

Бахрушев перевел дух, достал платок и утер красное, вспотевшее лицо.

— Между прочим, — продолжил он уже более дружелюбным тоном, — похоже, что у вас появился покровитель. Чем закончилась ваша беседа с Аристарх Петровичем?

— Простите, кем?

— Ну, полковник Добруйский, из губкомиссариата. Вы же на него нарвались.

— Да вроде мирно. На ужин пригласил в «Русский Версаль».

Бахрушев удивленно крякнул.

— Однако! Вы, похоже, у нас баловень судьбы. Только теперь будьте осторожны.

— Понятно. Коськин мстить будет?

— Коротки руки… Он в друзья набиваться будет — мой совет, не доверяйте. Остерегайтесь также, если господин Добруйский будет приглашать в какую-нибудь секретную лабораторию. Вокруг него вьется куча прохвостов… вернее, не вокруг него, а вокруг казенных денег. Вы меня понимаете?

— Да уж куда понятней. Может, вежливо отказаться от ужина, срочные дела?

— Ни в коем случае! — воскликнул Бахрушев. — Лучше дела отложите, если таковые появятся! Да, должен вас сказать, вы все равно узнаете: я доложил о вашем предложении дирекции. Доложил от своего имени. У нас не смотрят на то, что предлагают, у нас смотрят, кто. А тут дело на многие миллионы, добыча марганцевых руд… да что я вам объясняю, сами прекрасно понимаете. Я уже начал хлопотать вам премию. Одобрят идею — поедете с делегацией в Англию, изучать процесс выплавки. Вас это устраивает?

— Вполне. Я не ищу славы, а деньги, честно говоря, в моем положении не помешают.

— Хотите продолжать исследования радио? Я уже заходил к вашим поручителям.