— В гараже есть знакомый, если что-то конкретное, могу поспрашивать. А в цеху каком? У меня сварщик есть знакомый. Но скажи лучше — какие-то зацепки есть уже? Почему тебя сюда загнали?
— Нет ничего конкретного, — ответил Вася. — Есть нестыковка между количеством металла и количеством продукции, официально из него изготовленной. Больше ничего.
— И большая нестыковка? — небрежно спросил я.
— От тридцати до сорока процентов.
— Много… — задумчиво проговорил я. — Это надо сначала по документам место потерь определить, а потом уже разбираться. Из проходной ты это не сможешь сделать.
— И как быть? — серьёзно глядя на меня, спросил Вася. — Я думал, на вывозе прихватить, но всё вывозят с бумагами. И комар носу не подточит!
— Или не в твою смену, — хмыкнул я. — У меня есть знакомый начальник экономического отдела…
— Когда ты успел?! — перебил меня Вася.
— Неважно. Попробую его прощупать, может, поможет заглянуть в ведомости движения материалов. И у Изольды какие-то ведомости есть… Короче, задачу понял, разрешите выполнять?
— Выполняй, — усмехнулся Вася, обрадованно шлёпнув меня по плечу и вернулся на свой пост.
Ну что же, будем крепить свои связи с родной советской милицией! Кто другой бы сказал — ну на кой тебе, Пашка, вообще во все это лезть? Попал в школьника — наслаждайся жизнью! Девушки, танцы, гулянки — ну чего тебе еще надо? Но я все же был практически пенсионером, и ничего с этим поделать не мог. Ну какой из меня обычный школьник? Почти всю свою трудовую жизнь провел, изобличая жуликов, и надо признать, мне жутко это нравилось. Столкновение интеллектов, эмоции… Он ворует и маскируется, заползая в тень, ты его разоблачаешь и вытаскиваешь на солнышко. Азарт!
Вначале поспешил на своё рабочее место. Помелькав с полчаса перед Изольдой и главбухом, решил, что уже можно заняться комсомольскими делами.
— Я в комитет комсомола, — доложился я Изольде и поспешил коридорами в соседний корпус.
Галка была на месте. Сатчана не было, он оформлял отпуск и получал отпускные. Но сегодня он еще работает, обещался ко мне на чилийское выступление заглянуть. Уверен, что придет — должен же убедиться, что я что-нибудь антисоветское не ляпну. Если ляпну — первым меня обличит и на место поставит, поправив ситуацию. А то, если мимо него все пройдет, стуканут в КГБ — и вместо отпуска он будет объяснять в «конторе глубокого бурения», как с его попустительства антисоветчину на заводе разводят.
— Есть идеи, как удивить и развлечь чехов, — сходу начал я. — Но скажи, во-первых, на сколько они к нам приезжают?
— Четыре дня здесь, потом назад в свою Прагу, — ответила Галя, — и мне очень приятно, что ты пытаешься мне помочь с иностранцами. Правда, я очень это ценю! Но послушай — у тебя же через час выступление по Чили! Неужели ты совсем не волнуешься? А речь ты уже приготовил? Может быть, мне тебе ее напечатать? Или у тебя почерк такой хороший, что все без проблем разберешь? Ты смотри, а то некоторые так волнуются во время выступления, что и с печатного листа не могут прочесть!
Галька тараторила так быстро, что я только улыбался, не в силах найти ни одного промежутка, чтобы хоть слово вставить. И откровенно любовался ею — я явно ей небезразличен, вон она как обо мне волнуется, хотя точно знаю, что она дико боится из-за своих чехов.
— Я без бумажки выступать буду, не привык я читать, скучно людям будет! — мягко объяснил я, когда взволнованная девушка все же умолкла.
Пауза. Изумленные глаза девушки. Ну да, в СССР культура публичных выступлений без бумажки практически отсутствует. Почему — тоже понять можно. Еще помнят то время, когда случайная обмолвка днем могла вечером аукнуться поездкой в черном фургоне.
— Но мне и Сатчан велел просмотреть то, что ты напишешь! — пробормотала она, — на всякий случай!
Эх, все же не доверяет мне комсорг! Хотя правильно делает — сам на его месте также бы делал.
— Ну, скажешь ему потом, что просмотрела, все было хорошо, а я просто наизусть текст выучил, поэтому без бумаги и выступал, — пожал плечами я, — но давай все же вернемся к чехам. Мне бабушка сказала, что на заводе есть музей, и там можно экскурсии проводить. Есть и про войну экспозиция, и про то, за что завод орден Ленина получил.
Галка внимательно меня слушала, широко распахнув свои огромные, совсем не татарские глазки. От мамы явно достались.
— Давай в музей сходим, посмотрим всё сами, — предложил я, чтобы вывести ее из ступора. Галия никак не могла понять, почему я занимаюсь ее проблемами всего за час до своего выступления. Которое ей представлялось, похоже, событием, равным одному из подвигов Геракла.
Ошарашенная девушка повела меня в здание клуба. Там, на втором этаже, три больших зала были отданы музею.
В музее мы застали одну лишь заведующую Маргариту Викторовну. Маленькая уютная старушка. Длинные седые волосы собраны в пышную причёску. Спина прямая, голова высоко поднята. Небось, тоже «просто из дворян».