«Ревность» и другие истории

— Твоя правда. Доказательства у меня появились, только когда мне прислали отпечатки пальцев. Ты, Франц, оставил их на стакане, из которого пил в полицейском участке в Потии. Я сравнил их с теми, которые у меня в Афинах.

— В Афинах?

— Точнее говоря, в коробочке, а коробочка стоит на полке над моей кроватью. В коробочке же лежит камень, который ты отдал мне в больнице. Да, парадокс — слово греческое, парадокс тут вот в чем: хотя ДНК близнецов одинаковы, отпечатки пальцев отличаются.

— Не может быть. Мы с ним сравнивали отпечатки пальцев. Они одинаковые.

— Почти одинаковые.

— Да с какой стати, ведь у нас даже ДНК одна и та же?!

— Отпечатки пальцев не на сто процентов определяются генетикой, они формируются микрофлорой, когда плод находится в матке. Близнецы там расположены друг против друга. Пуповины у них разной длины, значит кровоснабжение тоже разное, питательные вещества поступают в организмы близнецов в разном объеме, а от этого зависит, насколько быстро растут пальцы. Отпечатки пальцев у плода формируются с тринадцатой по девятнадцатую неделю внутриутробного развития, и за это время пальцы близнецов успевают развиться по-разному. Отличия эти незначительны, но при тщательном рассмотрении видны. И знаешь что? Отпечатки пальцев на камне, который ты отдал мне в больнице, выдавая себя за Джулиана, и те, что ты, будучи Францем, оставил на стакане в полицейском участке, идентичны. Короче говоря, эти отпечатки принадлежат…

— Одному и тому же человеку.

— Да, Франц.

Возможно, виной всему сумерки, а может, узнавая нечто новое, мы начинаем видеть все иначе — как бы то ни было, но мне казалось, будто я вижу, как из человека передо мной постепенно проступает Франц. Он словно отбросил маску и сбросил обличье, которое носил все эти годы.

— И знаете это лишь вы один? — тихо спросил он.

— Да.

Над морем одиноко и тоскливо закричала чайка. Я не лукавил — я в одиночку восстанавливал ход этого преступления и распределение ролей, и моими инструментами были лишь отпечатки пальцев и превосходное воображение, хотя логикой я похвастаться и не могу.

Он убил Джулиана в ту ночь, когда повез его в больницу, скорее всего, во время ссоры, не в силах совладать с приступом ревности. Я предположил, что Джулиан, желая заставить Франца без борьбы отказаться от Хелены, и впрямь наплел ему, будто позвонил ей, признался в том, что он брат-близнец Франца и что он ее обманул. Но Хелена якобы сказала, что нужен ей он, Джулиан, и никто больше. Джулиан соврал. До нашего с ней разговора Хелена и не подозревала, что встречается сразу с двумя близнецами. Тем не менее Джулиан не сомневался, что она предпочтет его, потому что в делах сердечных он сильно опережал своего мрачного брата Франца. Я предположил, что Франц, обезумевший от ревности, вытащил «люгер» и застрелил Джулиана. Потом, ошалев и не думая о последствиях, он написал Хелене сообщение, что убил Джулиана, у которого, как он думал, завязался роман с Хеленой. Впрочем, вскоре к Францу вернулось самообладание, и он понял, что если правильно разыграет карты, то еще сможет вернуть Хелену. Он отыскал место, где можно подъехать поближе к морю, снял с покойника одежду и бросил тело в воду. После этого Франц вернулся в Массури, оставил в комнате одежду Джулиана, его телефон и прочие вещи, а на следующее утро сообщил о его исчезновении, сказав, что Джулиан еще до рассвета ушел купаться. Хотя версия о том, что Джулиан утонул, была вполне правдоподобной, Франц понимал, что если мы прознаем об их ссоре, то наверняка захотим познакомиться с ним поближе, поэтому стер сообщение, которое отправил Хелене. Он также стер из памяти телефона информацию об исходящих звонках Виктории — а ведь она видела, как он той ночью возвращался домой один. Вероятно, он придумал какое-нибудь объяснение и хотел преподнести его Виктории, а заодно попросить не рассказывать ничего полиции, чтобы не усложнять дело. Но, встретившись в полицейском участке в Потии со мной, Франц понял, что мы свяжемся с сотовым оператором и докопаемся до сообщений и сведений о звонках. Затем, выяснив, что я разговаривал с Хеленой, он приехал к скалолазному маршруту на утес Одиссей. Увидев там меня с Викторией, Франц почувствовал, как сети вокруг него стягиваются.

И пришел в отчаяние.