Ревность волхвов

– На грани бреда, – невозмутимо откликнулась Женя. – Или уже за гранью.

Несмотря на прозвучавшие серьезнейшие обвинения в их адрес, обе женщины держали себя спокойно, уверенно и даже вызывающе.

– Но какой же мотив?! – воскликнула тут Светка. – Зачем Гореловой было убивать Вадима?!

– Позвольте, на этот вопрос отвечу я, – наконец вступил в разговор Петя. – Дело в том, что моя супруга Евгения и Анастасия Сухарова в течение долгого времени были любовницами…

– Любовницами! – саркастически расхохоталась Женя. – Ты же знаешь, мой дорогой, один раз не считается.

– Один раз?! – воскликнул Петя. – Это вы, обе, хотели, чтоб мы с Вадимом думали, что был только случай, один-единственный… Но я все время, все последние годы, спрашивал себя: почему ты стала так холодна ко мне…

– А ты не думаешь, – язвительно молвила Женя, – что дело тут не во мне, а – в тебе? Ты слишком много бегал на сторону и растрачивал себя, Петечка, чтобы я продолжала любить тебя!

Горелов грустно усмехнулся, обвел взглядом собравшихся:

– Вы извините, господа, что мы тут прилюдно полощем грязное белье… Но беда в том, что оно имеет отношение к убийству… Я повторяю: они, эти две дамочки, наши жены, вместе уже долгие годы… Мы с Вадимом давно догадывались об этом, но как раз перед нынешней поездкой узнали обо всем точно.

– У тебя паранойя, Горелов! – презрительно воскликнула его супруга. – Ты ею и Вадима заразил!

Петр грустно усмехнулся:

– Когда частный детектив в Москве предоставил нам неопровержимые улики вашей связи… Фотографии, записи… Это уже совсем не паранойя…

– Вы следили за нами! – вскричала Женя. – Какая гадость! И теперь – теперь ты хочешь нам отомстить? Обвинив в убийстве, да?

– Да, за вами следили, – спокойно ответствовал его супруг. – И как раз накануне отъезда сюда мы откровенно обсудили с Вадимом создавшееся положение… И решили сразу после Финляндии дать вам обеим развод… Бог знает, откуда вы об этом узнали! Но вы не могли допустить развода, ведь тогда вы теряли все… И вы решили действовать… Убрать нас с Вадимом, обоих. Его – уничтожить физически, а меня – засадить в тюрьму по обвинению в убийстве друга…

– Женя плохо тебя лечила, – громко прокомментировала Настя, обращаясь к Горелову.

А я смотрел на Женю и Настю во все глаза. Я верил в то, что заявил Петр. Но если две эти женщины были любовницами, то вдобавок они являлись прекрасными актрисами. Они так вели себя все время здесь, в Финляндии, что ни я, ни, наверное, кто-то другой даже заподозрить не могли, что между ними имеются какие-то особые отношения. Ни единого любовного взгляда. Ни одного нежного прикосновения. Только дружеская поддержка и дружески-женская милая болтовня…

Так вот откуда золотые серьги с изумрудами в вещах Жени! – вдруг догадался я. Не просто в чемодане, а в потайном отделении. Сережки и карточка с надписью «моей любимой»… Украшение, которое Женя никак не могла надеть при всех на Новый год, потому что неминуемо начались бы расспросы: кто подарил? А подарила сережки любовница Настя…

А Петя продолжал:

– Сейчас все на свете меряется деньгами. И после того, как мы оба были бы устранены, Вадим – убит, а я арестован или погиб, – этим двум женщинам, обеим, досталась бы в наследство вся наша фирма. Не говоря уже о недвижимости. А это в сумме – несколько десятков миллионов долларов. Вполне достаточно, чтобы безбедно прожить до самой смерти… Вместе, вдвоем, любящей парочкой…

– Бред сумасшедшего, – спокойно прокомментировала слова супруга Женя.

Горелов, не повышая голоса, возразил:

– Это тебе хотелось представить, что я сумасшедший. Тебе и Насте. Вам обеим. Вы, обе, и делали все после убийства Вадима, чтобы вывести меня из себя, свести с ума. Вам нужно было, чтобы я покончил с собой, или признался в убийстве, или попросту исчез. Для этого ты, Женечка, пичкала меня, под видом легких успокаивающих, сильнейшим снадобьем. Для этого ты, дорогая моя, и переспала с Иваном, и шепнула ему на ушко, что ты видела, как я якобы выходил из нашего домика в день убийства… Знала ведь, что он дружит с Лесей и наверняка передаст твои слова…

Я покраснел, потому что слова Пети, скорее всего, были правдой.

– А я, дурак… – продолжал несчастный муж, по-прежнему обращаясь к супруге. В его глазах не было ни грана любви или сочувствия, одна только ненависть. – Я после убийства Вадима сначала думал, что я должен защищать тебя… Выгораживать… Я ведь действительно видел, как ты встаешь с постели, одеваешься и выходишь из коттеджа… Но я долго не мог понять, при чем тут мои вещи… Думал, что ты просто ошиблась в здешней полутьме или мне пригрезилось, примерещилось… Мне открыл глаза Саня… Он стал наезжать на меня с обвинениями в убийстве и требовал денег за свое молчание…

Я глянул на своего друга. Сашка сидел весь красный.