Революции на экспорт

От ответа на этот вопрос уходит и один из левых идеологов «новой волны» С. Строев[336]. Сначала он дает вводную в радикально-классовом стиле: «Начиная с 2000 года, то есть с момента прихода к власти В. В. Путина правящий буржуазно-криминальный режим начал свое стремительное злокачественное перерождение в фашистскую диктатуру, завершившееся в конце 2004 г … В условиях, когда главной политической угрозой стала прямая фашистская диктатура, началось сближение всех противников фашистского режима из обоих антагонистических лагерей – коммунистического и “демократического”… На наших глазах формируется единый фронт противников фашистской административной вертикали от “комитета 2008” и сторонников Хакамады до анпиловцев и лимоновцев включительно».

Итак, главной политической угрозой С. Строев считает прямую фашистскую диктатуру (перерождение в которую, по его мнению, завершилось в конце 2004 г.). Казалось бы, отсюда и вытекают все остальные выводы – «оранжевая» революция, свергающая «прямую фашистскую диктатуру», должна рассматриваться как благо или во всяком случае как меньшее зло, устраняющее главную угрозу. На этом фоне дальнейшие сомнения приводят в недоумение. Вот в чем сомнения: «На первый взгляд такая ситуация [образование единого антифашистского фронта] может вызвать определенный оптимизм. На самом же деле она несет в себе огромные риски и угрозы, как для Компартии, так и для России в целом. Фактически в России начал реализовываться “оранжевый” сценарий, уже обкатанный и отрепетированный на Украине».

Как это понять? Ведь «оранжевый» сценарий, даже если он и несет риски и угрозы, все же представляет угрозу низшего уровня по сравнению с главной угрозой. Нельзя же в условиях войны с фашистской диктатурой отовсюду получать одни удовольствия. Да и в чем, по мнению Строева, угроза «оранжевой» революции? В чем «огромный риск для России» победы «оранжевых»?

Строев пишет: «И путинский режим, и либеральная “СПСовско-ходорковская” оппозиция выражают интересы одного и того же слоя – консолидированной олигархии, извлекающей сверхприбыли из распродажи российских недр. Конфронтация между “путинской вертикалью” и “демократической оппозицией”, в сущности, исчерпывается разборкой между двумя криминальными кланами. Социальная и классовая их природа тождественна – консолидированный слой компрадорской буржуазии и высшего чиновничества… Кто бы ни победил в этой борьбе, принципиально вектор политики государства не изменится».

Смысл этого абзаца напрочь отрицает смысл прежнего. Если «оранжевые» побеждают «фашистскую диктатуру» и при этом «принципиально вектор политики государства не изменится», то радоваться надо. Ну, разобрались два криминальных клана, социальная их природа тождественна – зато мы освобождаемся от диктатуры и можем восстановить «демократические институты», которые у нас были до 2004 г. В чем же тут риск? Да здравствует революция!

Строев пытается разрешить это противоречие с помощью риторических вопросов: «Можем и должны ли мы воспользоваться конфликтом двух буржуазных кланов для дестабилизации ситуации в стране и инициирования революционной ситуации? Или даже так: можем ли мы использовать фронду олигархов для подрыва откровенно фашистского режима? Итак, какова же цена предлагаемого нам политического апельсина?

1. Потеря политического лица и морального авторитета… Когда первый секретарь горкома КПРФ оказывается на митинге в одной компании с гражданами, держащими плакаты “Свободу Ходорковскому”, Партия явным образом дискредитируется – и это неизбежная цена участия в “общепротестных мероприятиях”.

2. Идеологическое влияние… В ходе совместных акций происходит взаимное идеологическое и стилистическое влияние. И ключевой вопрос: кто здесь пересилит…

3. Вовлечение в “общедемократический” проект потребует от нас отмежеваться и отказаться от достигнутого нами стратегического союза с “белыми” державниками, русскими националистами, консервативными и традиционалистскими кругами Православной Церкви. Иными словами, КПРФ окажется вовлечена в разрушение национального единства русского народа…

Не слишком ли велика цена за временный и неустойчивый альянс с заведомо классово и социально враждебной силой?»

Риторикой тут не поможешь. Боязнь, что КПРФ потеряет невинность, побыв «в одной компании с гражданами, держащими плакаты “Свободу Ходорковскому”», ничтожна по сравнению с той картиной битвы богов с титанами («олигархов с фашистами»), которую поначалу нарисовал Строев. Классовый анализ, даже сдобренный гипертрофированными ругательствами, тут обнаруживает полную беспомощность. Какая, к дьяволу, фашистская диктатура? Совсем забыли азы истории – или лавры Швыдкого с его пугалом «русского фашизма» уязвили самолюбие?