Революции светские, религиозные, научные. Динамика гуманитарного дискурса

Анализ рассмотренного выше материала и данные о других скотоводах Азии подтверждают большое сходство принципов общественной организации различных групп кочевников. При этом сходство это прослеживается как между соседними, так и отдаленными народами, что позволяет предполагать наличие общих закономерностей в аналогичных явлениях. Общественная структура кочевничества начала складываться в ходе выделения скотоводства в самостоятельную отрасль хозяйства, в эпоху разложения первобытнообщинных отношений. Становление кочевничества сопровождалось большими изменениями в производственном базисе, а в результате подобных процессов происходят значительные изменения и в области общественной организации[103]. Первобытнообщинную организацию племен, ведших комплексное оседлое и полуоседлое хозяйство, сменила формировавшаяся кочевническая, основанная на хозяйственно-самостоятельных семьях, имевших частную собственность на скот (капитал). Но семьи не могли существовать изолированно, и по хозяйственным, военным и другим соображениям они объединялись в кочевые группы; к такому же результату приводили также сегментация семей и объединение неродственных семей и групп. По тем же причинам кочевые группы объединялись в более крупные племенные подразделения и племена. Как небольшая группа семей, так и само племя или их группа рассматривались кочевниками как следствие сегментации одной первоначальной семьи, что давало идеологическое обоснование племенной общности в форме генеалогического родства, единства происхождения[104]. Племена и их подразделения носили имена своих действительных или вымышленных прародителей. Однако в действительности племена эти часто были сложными этническими образованиями, формировавшимися исторически, иногда веками. Объединявшиеся разнородные группы искусственно возводили свою генеалогию к единому предку, что в конечном итоге приводило к возникновению представления о единстве и «родстве». Подобное происходило постоянно и засвидетельствовано сообщениями письменных источников и этнографическими наблюдениями[105]. При этом кочевники достаточно ясно представляли себе различия между кровным и генеалогическим родством, что и нашло отражение в соответствующей терминологии[106].

Племенная структура и принципы ее организации были наиболее целесообразными и, пожалуй, единственно возможными в условиях кочевой жизни, частых войн, во время которых одни племена распадались или возрождались вновь, другие – возникали, оформляясь идеологически как формально-генеалогические общности. На уровне низших ступеней общественной организации (скотоводческих групп, небольших племенных подразделений) на основе конкретных хозяйственных интересов генеалогически объединялись родственные и неродственные группы. Высшие ее ступени (племена и их крупные отделы) помимо этого были общностями военными и политическими, идеологически «подтверждаемыми» генеалогическим родством и довольно распространенной среди кочевников эндогамией. Действительное родство имело практическое значение только в рамках семей. Генеалогическое родство имело значение до тех пор, пока служило идеологической формой реальным политическим, военным, хозяйственным и прочим связям. Нарушение последних или возникновение новых кочевых образований приводило к появлению новых генеалогических структур.

Характер элементов общественной организации кочевников и соотношение этих элементов в процессе функционирования заметно различались в различных социально-экономических и политических условиях. В относительно мирное время, даже в случае подчинения кочевников земледельческим государствам, общественная организация скотоводов строилась в соответствии с интересами их хозяйства и подчинялась государственному законодательству. При этом увеличивалась самостоятельность кочевых групп, семей, возрастало значение территориальных связей. Организационные связи внутри племен и их отделов ослабевали. Ослабевали или даже исчезали бытовавшие племенные институты власти и управления. Текущие вопросы решались наиболее влиятельными членами кочевых групп при участии глав семей.

Отношения между семьями, входившими в совместно кочующие группы, несмотря на наличие истинного или вымышленного родства, постепенно принимали форму соседских. Очень точно истинную сущность кочевнической организации выразил К. Маркс: «У кочевых пастушеских племен община всегда на деле собрана вместе; это общество спутников (Reisegesellschaft), караван, орда, и формы субординации развиваются из условий этого образа жизни»[107]. Условно такую форму общественной организации скотоводов можно назвать «общинно-кочевой». Значительное воздействие на племенную организацию скотоводов оказывали социально-экономические отношения последних с соседними государствами, особенно в эпоху развития капитализма. Этот процесс приближал разложение кочевничества и приводил к ломке устоявшейся племенной структуры.