Революция

Когда я был совсем маленьким,
Ты брал меня за руку.
Отец, тебе следует знать,
Я наконец-то все понял.

Ты научил меня отличать ложь от правды
И научил, как следует жить,
Ты дал мне самый величайший дар
Из всех, которые возможно дать.

Ты никогда не подводил меня,
Ты помог мне оставаться сильным.
Когда я совершал ошибки,
Когда я был не прав.

Порой мы смеялись,
А порой дрались.
Почему-то я знал, что однажды
Скажу, что ты был прав во всем.

Ты со мной
В каждом слове, что я говорю,
Каждый час
Каждого дня,

Во всем, что я делаю,
Я — часть тебя.
Ты прожил для нас свою жизнь.
Таков был твой план.
Те руки ничего не брали,
Они обрабатывали землю.
Руки, которые ничего не берут,
Могут только отдавать.
И только благодаря тебе
Я научился жить.

Ты со мной
В каждом слове, что я говорю.
Каждый час
Каждого дня,
Во всем, что я делаю,
Я — часть тебя.

Отец, скажу только одно —
Ты всегда знал.
Каждое слово, что ты сказал мне, оказалось правдой.

Manowar, «Father»

Набравший высоту самолет стремительно уносил Кейт в сторону Далласа, где в роскошном отеле «НИЛО Даллас Сауз Сайд» должны были поселиться Френк Муни, Паташик и она сама из две тысячи первого года, отправленные на конференцию для сотрудников «Хроноса», посвященную повышению квалификации.

Оказавшись в замкнутом пространстве салона, заполненном людьми, Кейт почувствовала себя неуютно. Нахлынули воспоминания. Каждый пассажир с момента взлета и до момента посадки отдается на волю случая и умение пилотов. За эти несколько часов, что предстоит провести на многотысячной высоте, что угодно может случиться…

Перед глазами снова встал объятый пламенем небоскреб, искореженные части взорвавшегося авиалайнера, последний поединок с отцом, пожертвовавшим собой, чтобы спасти ее. Кейт завозилась, расстегивая ремень безопасности, чувствуя, как пальцы похолодели настолько, что металл пряжки показался горячим. Склонившейся над ее креслом стюардессе пришлось вежливо повторить вопрос.

Извинившись, девушка попросила сок.

Вынужденное бездействие, связанное с перелетом, позволило ей на некоторое время перевести дух и разобраться в собственных чувствах. В результате умело подготовленная по ее наводке засада на отца возле кафе «Лагуна» несколько часов назад окончилась полным провалом. Даже раненный в ногу, Гринвуд сумел стряхнуть с хвоста ее «двойника» и Муни. Отец упрямо следовал к своей цели, с поражающим упорством, с фантастической удачливостью, каждый раз, выходя из передряг сухим из воды. Словно ему незримо помогал кто-то еще.

Дурное предчувствие начинало сильнее тревожить девушку. Игра становилась все загадочнее и запутаннее. Именно это и заставило ее окончательно принять решение сесть в самолет, следующий в Даллас. Если она не может помешать отцу неотвратимо приближать собственную гибель, она хотя бы попрощается с ним в самом конце. И теперь, как оказалось, только один человек был способен ей помочь. Единственный, на кого она могла полностью положиться.

Человек, много лет назад протянувший ей руку, вытаскивая из могилы. Обычный чикагский коп, не побоявшийся схватиться с противником намного сильнее его, чтобы вырвать испуганного ребенка у смерти. Ведь тогда Муни даже не представлял, с какими неведомыми силами пришлось столкнуться. А если бы и знал, все равно не отступил бы, зная его ершистый итальянский характер.

Кейт поняла, как сильно по нему соскучилась. Она на миг улыбнулась, но быстро погрустнела.

Больше всего ее волновало — как отреагирует на ее появление Френк, который еще даже не участвовал в истории, связанной с охотой на Нострадамуса. Старый добрый Муни. Он обязательно ее выслушает и поймет, ведь, в конце концов, именно ему девушка была обязана жизнью. Отпивая принесенный стюардессой свежевыжатый апельсиновый сок, Кейт попыталась составить их будущий разговор.

Главное, ей необходимо поговорить с ним таким образом, чтобы при этом не столкнуться с самой собой из две тысячи первого года. Она покусала губу. Ладно, сориентируется на месте, ей было не привыкать действовать по обстановке.