Революция

Также жив и здоров младший брат Мохамеда Али-шаха Малек Мансур Мирза Шуа ас-Салтане, который тоже не против, примерить корону Шаха Ирана.

В этой ситуации быстренько сориентировались сторонники конституционной революции, которые довели до партии Султан Ахмад-шаха и Кямран Мирзаы, что готовы поддержать их, если регент малолетнего шаха подпишет указ о создании Меджлиса, а потом примут Конституцию, который парламент разработает.

Дополнительным фактором, сыгравшем в пользу конституционистов, стало то, Персидская казачья дивизия, а точнее её командир — генерал Косаговский выступил на стороне Султан Ахмад-шаха и Кямран Мирзы.

Подразделения его дивизии в Тегеране быстренько блокировали консульства и дипломатические миссии, беря их под «охрану». Под неё же заняли министерства, арсенал, отделения банков, телеграфов и другие важные и стратегические точки. В общем, Владимир Андреевич действовал решительно и в соответствии с ранее разработанным планом по наведению конституционного порядка в Иране. А его персидские казаки безропотно исполняли все приказы своего командира.

Как следствие, указ о создании Меджлиса был подписан, но сторонники Малека Мансура, Массуд-Мирзы, а особенно Зилль ас-Султана стали его оспаривать, в результате чего начались настоящие боестолкновения, как в Тегеране, так и в других городах Персии.

Если в столице «Персидская дивизия» в течение трёх дней прекратила все беспорядки, а на севере их практически не было, так как Султан Ахмад-шах и его сторонники в основном находились в Тебризе, то на юге, в племенных зонах они разгорались всё ярче. Плюс к этому зашевелились наглы, почувствовав, что теряют своё влияние в стране.

И тут как гром среди ясного неба, просьба большинства членов наспех собранного Меджлиса, с которой они обратились к Николаю II. А просили они и регент Кямран Мирза о вводе российских войск в Тебриз, Энзели, Тегеран для охраны вновь создаваемой конституционной монархии Ирана. И каково же было удивление всего «просвещенного мира», когда российский император принял положительное решение по просьбе персидского парламента. А как же подавление Венгерской революции?!

Слушал я Субботича и потихоньку охреневал. Вот это удачно сложились звёзды. Точнее, очень вовремя Мозафереддин-шах отправился на встречу с Аллахом, да и его сын тоже. Вопрос только, кто ему так помог? Может быть, дядя Кямран Мирза, который в принципе становится правителем Персии до совершеннолетия Султан Ахмад-шаха.

А что касается парламента и конституции?! То британцы давно живут в конституционной монархии, и власть имущие спокойно себя чувствуют. Николай Александрович, который Романов и император Всея Руси тоже собирается вводить конституцию и парламент. Или Думу? До моего последнего отъезда на Дальний Восток, окончательно ещё не было решено, как назвать этот орган власти.

А выборы в Меджлис, парламент или Думу, что в Персии, что в России особой роли не играют. Как уже сказал, или ещё не успел сказать Марк Твен: «Если бы от выборов что-то зависело, то нам бы не позволили в них участвовать».

Главное, что к власти в Персии пришли пророссийски настроенные люди, которые сделали свой выбор. И наши войска, можно сказать, на законных основаниях вошли в Персию, также как до этого вошли в Афганистан.

От этих мыслей, я даже с удовольствием поднял третью рюмку чая, поддержав Деяна Ивановича, когда он предложил выпить за наши успехи в Персии. За успех!

Эпилог

После третьей рюмки Деан Иванович довел до меня информацию, что охранные подразделения господина Манташева вместе с воинами шейха Хазала успешно противостоят отрядам Зилль ас-Султана на юге Персии. К ним в помощь и пойдут три Кубанских казачьих полка.

— Таким образом, Тимофей Васильевич, на сегодняшний момент по имеющимся у меня данным двух-трех дневной давности наши гарнизоны стоят в Тебризе, Ардебиле, Энзели, Реште, Зенджане и Тегеране. Порт Махшехер контролирует один из охранных отрядов Манташева. Кубанские полки двигаются на Исфахан, где сосредоточены основные силы Зиль ас-Султана. С его взятием, что, несомненно, сделают казаки, весь север Ирана и столица будет под нашим контролем, — Субботич замолчал и, взяв в руку бутылку со сливовицей, вновь наполнил рюмки.

Я вновь мысленно содрогнулся. Деан Иванович, как истинный серб употреблял этот напиток только двойной перегонки, и он бы крепостью где-то под семьдесят градусов или даже больше. Нет, я и чистый спирт в той жизни неразбавленным пил, всякое случалось, но, честно говоря, крепкие напитки не любил, предпочитая хорошее вино или ликеры. Из-за чего сослуживцы надо мной часто подшучивали, мол, употребляю женские напитки.

Но делать нечего, пришлось поддержать генерал-губернатора, который после этой процедуры продолжил рассказ: