Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь)

Какое глубокомыслие! Мартынов упустил из виду, что фактически мы и договора уничтожили, и перемирие объявили. И, однако, война продолжается, и не только продолжается, но грозит затянуться еще дольше, именно в виду таких наших действий. Мартынов просто забыл спросить, согласны ли французские, английские, бельгийские, американские и пр. социалисты (о правительствах я уж не говорю) на «немедленное всеобщее перемирие».

Вот Луначарский. Как бывший ученик Ленина, он решителен, но не слишком. Его решительность простирается лишь до того, что готов... умыть руки и остаться в стороне.

У него рецепт такой:

- Мы должны предъявить представителям Франции и Англии ультиматум в течение определенного срока присоединиться к нашей формуле мира. Одновременно мы должны обратиться к народам союзных и воюющих стран с призывом оказать давление на свои правительства всеми доступными средствами. И если союзные правительства в течение определенного срока не примут нашего ультиматума, мы умываем руки. Мы не заключим сепаратного мира с Германией, но мы должны заключить перемирие на всем нашем фронте.

Все эти прожектеры забывают, что если к голосу русской революции очень внимательно прислушивались раньше, то теперь, когда мы с каждым днем все более демонстрируем перед Европой свое бессилие и свою неспособность к какой бы то ни было активной и решительной политике, - к нам просто начинают поворачиваться спиной.

Все «требования» уже предъявлены, все ответы уже даны. Никаких других ответов мы не получим. От нас мир ждет действий, а не слов. А мы собираемся еще только новые «обращения» писать, новые «требования» предъявлять нашей судьбе. И мы получим то, что мы сами себе приготовляем.

Мы вот было почти наладили Стокгольмскую конференцию. Но если бы восторжествовали планы Мартыновых и Луначарских, то с какой стати европейские социалисты стали бы терять время на поездку в Стокгольм?

Остается одна лишь надежда на здравый смысл русской демократии. Хочется верить, что Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов скажет всем этим прожектерам: нам нужно Россию спасать, нужно закрепить и организовать завоеванную свободу, нужно уберечь европейскую демократию и международный социализм от нависшей над нами угрозы мрачной реакции. Не до ваших фантазий теперь. Не по пути нам с вами!

Власть Народа. 1917,3 июня. №31.

Троцкий Л.Д. ДВОЕБЕЗВЛАСТИЕ

К характеристике современного момента

Условия войны отклоняют и затмевают действие внутренних сил революции. Но тем не менее ход революции будет определяться именно этими внутренними силами, т. е. классами.

Война сперва прервала нараставшую с 1912 года революцию, а затем придала ей - благодаря героическому вмешательству ожесточенной армии - небывало быстрый темп наступления. Сила сопротивления старого строя была окончательно подкопана ходом войны. Политические партии, которые могли бы выступить в качестве посредниц между монархией и народом, сразу повисли, благодаря победоносному натиску снизу, над бездной и оказались вынуждены в самый последний момент совершить рискованный прыжок на берег революции. Это придало революции временную видимость полного национального единения. Буржуазный либерализм в первый раз за всю свою историю почувствовал себя «связанным» с массами, и это должно было сейчас же внушить ему мысль об использовании «общенационального» революционного подъема в интересах войны.

Условия, участники и цели войны оставались те же. Гучков и Милюков, наиболее яркие империалисты в политическом масштабе старого режима, оказались вершителями судеб революционной России. Таким образом, та же самая по существу война, что при царизме - при тех же врагах, союзниках и международных обязательствах - превратилась в «войну за революцию». Для капиталистических классов задача сводилась к тому, чтобы мобилизовать революцию - пробужденные ею силы и страсти - в интересах империализма. Милюковы великодушно соглашались назвать «красную тряпку» священной хоругвью, - только бы рабочие массы обнаружили готовность восторженно умирать под этой красной тряпкой за Константинополь и проливы.

Но империалистическое копыто Милюкова слишком явно торчало наружу. Для того чтобы овладеть пробужденными массами и отвлечь их революционную энергию в русло наступления по внешнему фронту, необходимы были более сложные приемы, а главное - нужны были другие партии, с еще нескомпрометированными программами, и другие люди, с еще незапятнанными репутациями.