Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Статс-секретарь фон Кюльман принимает председательствование и произносит краткую речь, которую начинает словами: «Ваше высочество, милостивая государыня, господа!» Он благодарит всех за высокую честь - председательствовать на первом заседании и говорит: «По положению вещей не может быть речи о том, чтобы в начатом теперь совещании разработать до малейших деталей условия мира, нам предстоит определение главнейших принципов и условий, при которых мирные и множественные отношения, особенно в культурной и хозяйственной жизни, вновь могут быть в скором времени возобновлены, а также и обсуждение лучших средств, которыми можно было бы залечить раны, причиненные войной. Наши переговоры будут исполнены духом примирительного человеколюбия и взаимного уважения. С одной стороны, нам приходится принимать исторические условия для того, чтобы не потерять твердой почвы под ногами; с другой же стороны, мы должны руководиться теми новыми и великими принципами, на почве которых собрались здесь присутствующие».

Фон Кюльман считает счастливым предзнаменованием то, что переговоры происходят в момент общего стремления к миру, и выражает желание, чтобы работы были доведены до скорого и успешного окончания.

Затем конференция переходит к порядку дня.

Прежде всего, устанавливаются формальности: определяется порядок рангов (принят алфавитный порядок по названиям держав), устанавливается («по принципу взаимной куртуазности») председательствование для представителей всех представленных держав; устанавливается язык переговоров (допущены языки всех представленных стран, а также французский).

Затем устанавливается, что в пленарном заседании конференции будут обсуждаться только общие принципы, которые интересуют все представленные державы. Детальные же переговоры, касающиеся отдельных стран, могут происходить в «менее громоздких» совещаниях.

Покончив с формальностями, председатель «просит г. председателя русской делегации выразить в главнейших чертах те руководящие мысли, которые, по его и его делегации мнению, должны быть положены в основу наших работ».

После речи фон Кюльмана Иоффе вносит предложение о публичности всех заседаний мирной конференции и о необходимости ведения подробных протоколов, причем за каждой стороной остается право публиковать полностью протоколы заседаний.

По поводу этого предложения выражает свои сомнения Ибрагим Хакки-паша.

Министр иностранных дел Германии фон Кюльман заявляет: «Я позволю себе вкратце передать замечание, которое его высочество формулировал от имени турецкой делегации, оно состоит в том, что самый факт публичности переговоров не вызывает у него сомнений, но он держится того взгляда, что ежедневное опубликование хода переговоров и отдельных стадий развития до их окончания возбудит дискуссию в прессе и обществе, которая может угрожать продолжению и успешному окончанию переговоров. Ибрагим Хакки-паша говорит, что подобные обсуждения на открытой улице, по его мнению, сделали бы сомнительным успех переговоров, и потому предлагает: не могла ли бы русская делегация найти средний путь, который, не затрагивая принципа публичности, вместе с тем дал бы возможность не подвергать открытым дискуссиям отдельных аргументов и фраз переговоров?»

От имени русской делегации Иоффе настаивает на принятии внесенного им предложения в интересах достижения мира. Иоффе вместе с тем признает, что ежедневно опубликовывать стенограмму заседаний конференции технически невозможно.

Фон Кюльман заявляет следующее: «Особенно неприятно было бы возбудить по поводу этого пункта какое бы то ни было сомнение в том, что мы хотя бы в самой ничтожной степени заинтересованы в ограничении самой широкой публичности. То, что мы имеем предложить и что будем обсуждать, будет вынесено на свет самой широкой публичности, но я признаю, что сомнения, которые высказал Хакки-паша, не могут быть отвергнуты без дальнейшего обсуждения, и я склоняюсь к тому решению, что после только что сказанного председателем русской делегации мы найдем этот средний путь в той форме, на которую он указал, а именно - будем сравнивать и сверять наши протоколы».

Хакки-паша отвечает, что в общем он согласен с такой постановкой вопроса.

Фон Кюльман заявляет: я могу констатировать, что по поводу предложений русской делегации не имеется разногласий.

Иоффе переходит к положениям, выдвигаемым русской делегацией, которые исходят из ясно выраженной воли народов революционной России добиться скорейшего заключения всеобщего демократического мира. Для всех одинаково приемлемыми являются принципы, выраженные в декрете о мире, единогласно принятом на всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов и подтвержденном на всероссийском крестьянском съезде. Иоффе оглашает уже известный декрет о мире.

Фон Кюльман спрашивает, имеет ли кто-либо еще из членов русской делегации кое-что добавить к соображениям Иоффе.

Покровский отвечает: это - наше общее мнение.

После этого фон Кюльман заявляет: