Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Не расходились, и тогда он метко стрелял, укладывая на мостовую десятки и сотни трупов.

Большинство же солдат царя отвечало на упреки и уговоры унылым, рабским словом:

- Приказано. Мы ничего не знаем, нам приказано...

И, как машины, они стреляли в толпы людей. Неохотно, может быть, скрепя сердце, но - стреляли.

5-го января 1918-го года безоружная петербургская демократия - рабочие, служащие - мирно манифестировала в честь Учредительного Собрания.

Лучшие русские люди почти сто лет жили идеей Учредительного Собрания - политического органа, который дал бы всей демократии русской возможность свободно выразить свою волю. В борьбе за эту идею погибли в тюрьмах, в ссылке и каторге, на виселицах и под пулями солдат тысячи интеллигентов, десятки тысяч рабочих и крестьян. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови - и вот «народные комиссары» приказали расстрелять демократию, которая манифестировала в честь этой идеи. Напомню, что многие из «народных комиссаров» сами же, на протяжении всей политической деятельности своей, внушали рабочим массам необходимость борьбы за созыв Учредительного Собрания. «Правда» лжет, когда пишет, что манифестация 5 января была сорганизована буржуями, банкирами и т. д., и что к Таврическому дворцу шли именно «буржуи», «калединцы».

«Правда» лжет - она прекрасно знает, что «буржуям» нечему радоваться по поводу открытия Учредительного Собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов одной партии и 140 - большевиков.

«Правда» знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красными знаменами Российской с.-д. партии к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов.

Именно этих рабочих и расстреливали, и сколько бы ни лгала «Правда», она не скроет позорного факта.

«Буржуи», может быть, радовались, когда они видели, как солдаты и красная гвардия вырывают революционные знамена из рук рабочих, топчут их ногами и жгут на кострах. Но, возможно, что и это приятное зрелище уже не радовало всех «буржуев», ибо ведь и среди них есть честные люди, искренно любящие свой народ, свою страну.

Одним из таких был Андрей Иванович Шингарев, подло убитый какими-то зверями.

Итак, 5 января расстреливали рабочих Петрограда, безоружных. Расстреливали без предупреждения о том, что будут стрелять, расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы.

И точно так же, как 9 января 1905 года, люди, не потерявшие совесть и разум, спрашивали стрелявших:

- Что вы делаете, идиоты? Ведь это свои идут? Видите - везде красные знамена, и нет ни одного плаката, враждебного рабочему классу, ни одного возгласа, враждебного вам!

И так же, как царские солдаты - убийцы по приказу, отвечают:

- Приказано! Нам приказано стрелять.

И так же, как 9 января 1905 года, обыватель, равнодушный ко всему и всегда являющийся только зрителем трагедии жизни, восхищался:

- Здорово садят!

И догадливо соображал:

- Эдак они скоро друг друга перехлопают!

Да, скоро. Среди рабочих ходят слухи, что красная гвардия с завода Эриксона стреляла по рабочим Лесного, а рабочие Эриксона подверглись обстрелу красной гвардии какой-то другой фабрики.

Этих слухов - много. Может быть, они - не верны, но это не мешает им действовать на психологию рабочей массы совершенно определенно.

Я спрашиваю «народных комиссаров», среди которых должны же быть порядочные и разумные люди:

Понимают ли они, что, надевая петлю на свои шеи, они неизбежно удавят всю русскую демократию, погубят все завоевания революции?

Понимают ли они это? Или они думают так: или мы - власть, или - пускай все и все погибают?

Новая Жизнь. (Пг.). 9 (22) января 1918. № 6 (220).

222. Редакционная статья «Роспуск Учредительного собрания». («Наш Век»)

9 января 1918 г.

Назначенное на 6 января в Таврическом дворце заседание Учр[едительного] Собрания не могло состояться.

С утра 6 января при входе в Таврический дворец было вывешено объявление о том, что Таврический дворец закрыт.

Никто в Таврический дворец, кроме служителей и служащих большевистской канцелярии, не пропускался.

В пятом часу вечера к Таврическому дворцу стали подходить поодиночке и небольшими группами члены Учр[едительного] Собрания, но их в Таврический дворец не впускали. Некоторые члены Учр[едительного]

Собрания пробовали убеждать солдат и матросов, несших охрану, что они должны их пропустить.

Солдаты, однако, продолжали стоять на своем и торопили явившихся членов Учр[едительного] Собрания поскорее уйти, что им и пришлось сделать.