Революция

Он поднял голову. Парапет на восточной стороне был высок, не менее пяти метров над макушкой, и едва просматривался в ночи. Федор поправил на голове украденную шляпу, взялся за трость и прыгнул, одновременно изо всех магических сил ударив себе под ноги.

Если бы не мешала темнота, сторонний наблюдатель увидел бы редкую картину: благообразного вида бородатый господин – в сюртуке, шляпе и с тростью – вдруг подпрыгнул с места на высоту второго этажа и плавно приземлился на набережную. Затем преспокойно удалился, небрежно постукивая палкой по мостовой.

Глава 17

В 3-й Гамбургской дивизии Генрих Мюллер получил звание фенриха, то есть подофицера на офицерской должности, и под командование – роту. С поврежденной ногой в авиацию путь был закрыт, а в полиции он отличился редкостным рвением при подавлении рабочего восстания.

Когда полыхнуло в Баварии, из призывников Северной Германии срочно была сформирована новая дивизия, к моменту отправки развернутая только до пехотного полка с приданым отрядом броневиков и несколькими магами. Повстанцы разгромили части, брошенные туда с фронта, что, впрочем, неудивительно – некомплектные и деморализованные.

Карателей благословил сам кайзер – в день пересадки в Берлине, на построении перед командой «по вагонам». Он заявил: от них зависит целостность Рейха и, стало быть, победа в войне с французскими интервентами. А, может, и само существование империи.

С некоторым цинизмом Мюллер говорил себе, что «высокие» фразы – больше для трескотни и воодушевления легковерных. Но значение их миссии вправду велико. Значит, есть повод еще более отличиться, чем в Гамбурге.

Особая рота Мюллера выполняла полицейскую функцию, поскольку местная полиция изменила присяге и перешла на сторону бунтующих. Рота не шла в первой линии наступления, а зачищала освобожденные кварталы. Но довольно часто попадала под обстрел, несколько человек фенрих уже потерял убитыми и ранеными.

Мюллера это не останавливало и не снижало энтузиазма. Он видел: им сопутствует успех. Выбрав узкий фронт наступления – вдоль реки к центру города, командир дивизии неумолимо завоевывал один район за другим. До Одеонсплац, главного логова мятежа, по расчетам оставалось не более четырех-пяти дней. Конечно, силы дивизии не бесконечны, только за один день погиб маг-огневик и сожжены два броневика, причем, одна машина – точно без возможности восстановления. Но и у восставших силы иссякают. В Мюнхене живут десятки тысяч рабочих, и половина из них по призыву левых негодяев записалась в вооруженные отряды, но оружия – немного. К сожалению, встречаются крайне неприятные для наступающих «кошкины митральезы» французской выделки.

Падет Мюнхен – постепенно сдастся и остальная Бавария, а за ней – и Швабия.

Многого от победы для себя Мюллер не ждал. Пределом его мечтаний была должность начальника полицейского комиссариата[13]. Конечно, после окончания боев нужно получить дополнительное образование, комиссар полиции – должность, равная полковничьей в армии, выслужившемуся из низов ее так просто не дадут…

– Герр фенрих! Привели перебежчика.

Доклад дежурного фельдфебеля прервал размышления.

Мюллер сидел за столом на первом этаже пятиэтажного здания. Раньше здесь находилась какая-то контора, чьи хозяева удрали на юг и, вероятно, присоединились к восставшим. Северо-восток Мюнхена практически обезлюдел.

Фенрих сгреб в стол недописанное донесение о результатах проверки очередного очищенного от смутьянов квартала и рявкнул:

– Введите!

Перебежчик в серой форме баварского ополчения производил отталкивающее впечатление. Черная челка, гораздо длиннее, чем приветствуется в армии, спускалась на лоб почти до глаз, колючих, темных, излучавших какую-то нездоровую энергетику. Внешность немного смягчали длинные усы, торчащие в стороны подобно расправленным крыльям. Роста он был небольшого и тщательно вытягивался, стараясь как-то компенсировать этот недостаток.

– Рядовой Адольф Гитлер, 2-й взвод 3-й роты фрайкора, Мюнхен.

– Вы попали в плен в бою, рядовой?

– Нет, герр фенрих! Я – против отделения Баварии от великого Рейха и не собирался воевать против армии, пришедшей, чтобы установить порядок.

Мюллеру стало любопытно. Он вышел из-за стола и приблизился к перебежчику, глядя сверху вниз.

– Но вы же здесь, в Баварии, все такие националисты?

– Я родился в Австрии, герр фенрих. Чувствую себя германцем, нас нельзя делить на пруссов, саксонцев, баварцев. Сепаратизм отвратителен! Одна нация, один Рейх!

– Вы записались добровольцем во фрайкор?

– Так точно, герр фенрих! Потому что обещали формировать маршевые батальоны и отправлять их на фронт, воевать за фатерлянд. Я присягал Рейху, и я верен Рейху. Поэтому во время атаки ваших доблестных войск я покинул позицию и спрятался, а потом сдался солдатам и отдал винтовку.

– Скажи, э…

– Адольф Гитлер, герр фенрих.