Революция

Что-то из почестей он получит. Обитатели лагеря придут сюда и простятся с ним. Принесут цветы на его могилу и поделятся воспоминаниями об этом удивительном мальчишке. Но это будет позже, а сейчас мне требовалось проститься с ним наедине и похоронить его без свидетелей. Он был мне как младший брат, не по крови, а по выбору, однако при жизни я так и не сказал ему об этом. Ни разу, вплоть до последних мгновений его жизни, я не говорил, как его люблю. Он не знал, что я горжусь его начавшимся взрослением. Временами он бывал докучлив и назойлив, но мне ведь нравилось, когда он крутился рядом.

Почему-то я не находил удобного момента, чтобы сказать ему об этом… И вот его не стало.

Я шмыгнул носом, обтер потный лоб и выкинул лопату из могилы. Затем, под охи и вздохи уставших мышц, выбрался сам. Глаза сразу нашли его тело, лежавшее в нескольких шагах. На поверхности было намного светлее, чем на дне могилы. И воздух чище. Я втягивал его разгоряченными легкими.

Не давая разуму вмешаться, я нагнулся за двумя веревками, которые принес вместе с лопатой. Мои движения были последовательными и ритмичными. Я знал: стоит только позволить мыслям завладеть моей головой, и я вновь сломаюсь, а этого быть не должно. Я пережил слом и пролил слезы, но то и другое кончилось. Потом я уже ничего не чувствовал. Я выключил чувства и останусь с таком состоянии до тех пор, пока не выполню задуманное.

Руки закончили свою работу. Я выпрямил спину, оглядывая сделанное. Одна веревка стягивала его лодыжки. Второй я обвязал ему грудь. Все, что находилось выше, я прикрыл своей рубашкой. Я не мог смотреть на его лицо. Меня бы это сломало. Я нагнулся, взялся за концы веревок и поднял его щуплое тело с земли. Донести его до края могилы не составило труда – настолько легким он был. Его тело повисло над могилой. Я замер, прикрыл глаза и решительно вдохнул. Сердце болезненно заколотилось. Что-то кололо, как иголочками. Эмоции, почуяв, что я готовлюсь завершить тягостный труд, пытались проползти через заслон.

Наконец я открыл глаза, вздохнул и стал медленно опускать веревки. Его тело скрылось в могиле, но еще не достигло дна. Я замедлил скольжение веревок, потом еще, пока не почувствовал, что тело соприкоснулось со дном могилы. Тогда я сжал веревочные концы. Я цеплялся за них, как за надежду, что он вдруг оживет. Надежда погасла. Я разжал пальцы. Веревки упали вниз вместе с моей отчаянной надеждой.

И вновь мое тело пришло в движение, повинуясь инстинкту. Я взял лопату. Притихшие мозоли снова закровоточили, когда я начал засыпать могилу. Физически это было намного легче, чем рыть, но эмоционально столь же тяжело. Каждая кучка земли, летевшая вниз, укрепляла печальный факт: он не вернется. Свет исчез. Осталась только тьма.

Где-то через полчаса могила была полностью засыпана. Я снова обливался потом. В последний раз взмахнув лопатой, я разровнял землю и положил поверх большой плоский камень. Достав нож, я принялся вырезать на камне одно-единственное слово. Неровные буквы сложились в его имя.

Закончив, я выпрямился и отошел назад. Могила выглядела ужасно, даже отдаленно не напоминая снимки красивых, опрятных могил, попадавшихся мне в старых книжках. Но это было лучшее, что я мог сделать. Здесь он останется, ожидая тех, кто будет навещать его. Год за годом. Здесь место его вечного упокоения. При иных обстоятельствах он бы лег в землю намного позже, дряхлым, немощным стариком. Только что теперь говорить об иных обстоятельствах?

– Прощай, Джетт. Я люблю тебя.

Глава 30. Поражение

ГРЕЙС

С тяжелым сердцем я возвращалась в нашу хижину. Прошло больше часа с тех пор, как я покинула больницу и с помощью Кита стала записывать имена и фамилии погибших. Мы закончили, но Хейден так и не появлялся. Кит отправился утешать осиротевшую Мэлин. Я представляла ее состояние. Хорошо, что Кит будет рядом и поможет ей пережить первое, самое острое ощущение потери. Не зная, чем заниматься дальше, я решила вернуться домой, надеясь, что Хейден уже там.

Робкая надежда рассыпалась сразу же, едва я толкнула дверь и вошла. В хижине было тихо и пусто. Я зажгла свечу на письменном столе. Сколько я ни старалась, не могла побороть досаду и раздражение. Мне отчаянно хотелось, чтобы Хейден вернулся. Хотелось просто насладиться ощущением того, что он рядом. Само его присутствие не раз творило чудеса, однако он не возвращался. Мы не виделись несколько часов, и каждая минута без него казалась вечностью.

Тяжело вздохнув, я села за стол и уставилась на нижний ящик. Беспокойно перебирая пальцами, я смотрела туда, не решаясь приступить к задуманному. Я знала, как мучительно будет Хейдену записывать имена всех погибших сегодня. Пройдя вдоль ряда тел (я думала, он никогда не кончится), я занесла на бумагу имя и фамилию каждой жертвы. Сорок два человека. Сорок два удара по сердцу, от которых я решила уберечь Хейдена, самостоятельно перенеся список в дневник.