Революция чувств

Евгения Комисар ехала в автомобиле, уткнувшись лбом в холодное стекло, как в бесплатное средство от головной боли. Она бесстрастно смотрела на город, деверья, украшенные разноцветными ленточками, бежавших вдоль дороги бездомных голодных псов, людей без определенного места жительства, облюбовавших остановки общественного транспорта, пьяную шумную молодежь, мрачные дома, темные улицы и трубы на горизонте, отравляющие Задорожье едким промышленным канцерогенным дымом. Это мой любимый город, моя малая родина, подумала Женька. Хотя, согласно женской логике, она должна думать о мужчинах. О муже, о любовнике, о своем месте в любовном треугольнике. Комисар сознательно старалась избегать в мыслях зоны личной жизни, которая способна причинить ей сильную боль и страдание. Нелегко быть женщиной в статусе пиарщицы, повелительницы информационных технологий. Мало, кто из простых обывателей догадывается, что занятия пиар-технологиями сродни войне. Информация – товар, только высокотехнологичный. Его можно сравнить с радиоактивным веществом. Доза маленькая, а последствия непредсказуемые. Особенно, если это касается информационных войн в сфере политики. В 90-е конкурента убивали просто, щелкнул затвор, пуля вылетела. Нет человека, нет проблем. Сегодня бренное тело политического конкурента интереса не представляет. Достаточно уничтожить репутацию человека, смешать его имя с грязью, и он в одночасье потеряет статус, имя, бизнес, станет политическим трупом. Куликов всегда успокаивал Женьку, с моралистами нам не по пути, пиар – специфический род деятельности, есть цель – не вижу препятствий. Есть задача сделать человека депутатом – сделаем, а хороший человек или лукавый во плоти – это к высшим силам мироздания, их зона ответственности. Женьку никто не спрашивал, хочет она, Евгения Комисар, чтобы президентом страны стал Виктор Япанович.

Куликов пришел в Пиар-Центр и поставил перед его сотрудниками задачу, озвучил политический проект, на кого работаем, и сколько за свою работу получат пехотинцы информационной войны. Все понимали, за победу придется бороться. Цена политического проекта для Женьки Комисар оказалась слишком высока: уход мужа, ссора с лучшими подругами, потеря любимого пса, сна, душевного равновесия. Как итог? Панический страх будущего. Что она могла изменить в своей жизни? Изменить ход предвыборного противостояния – компетенция политических богов, возвратить мужа – поезд ушел безвозвратно, а вот помириться с подругами, простить обиды еще не поздно. Женька набрала знакомый номер телефона, сначала Стервы, потом Благовой, обе согласились прийти на встречу завтра в два часа дня. Совместный обед трех некогда закадычных подруг в их любимом, уютном кафе «Маленький Париж» обещал стать занимательным.

Утро добрым не бывает

Богдан Степанович Сюсюткин вышел из образа лояльного директора телекомпании «Полет» и не мог в него возвратиться в течение последних тридцати пяти минут насыщеной телевидением жизни. Он метался по периметру рабочего кабинета, грыз ногти и кричал уравновешенной в телесных пропорциях секретарше накапать ему успокоительных капель.

Та сексуально дышала грудью и определила для самой себя поведение начальника одним единственным словом – истеричка.

– Я просил делать новости нейтрально, а меня в очередной раз Стервозова подставила. Стерва, какая она страшная стерва, гремучая змея, – выпивая маленький стаканчик воды с настоем валерьянки, кричал Богдан Степанович.

– То, что Татьяна Васильевна стерва по образу и подобию – совершенно не новость. Нужно просматривать сюжеты новостей перед началом выпуска, – укоризненно сказала секретарша. – А теперь нервничать бесполезно, первый выпуск вышел вэфир.

– Я сказал, чтобы монтажеры перемонтировали последний сюжет. Как ты думаешь, Артур Лысый успел посмотреть первый выпуск?

– Не успел, так доброжелатели найдутся и расскажут, как на его губернском канале оппозиционеров обожают.

– Ой, не трави ты мне душу, ты представляешь, какие сволочи! Вечерний выпуск нормальный, а к утреннему блоку добавили один-единственный сюжет. Провокационный! И он вышел. Вышел!

– Утро, добрым не бывает. Успокойтесь, Богдан Степанович, все обойдется.

– Шутишь, Лидочка, вчера Артур Лысый меня специально вызывал, а он вызывает к себе в кабинет в особо важных случаях. Хотел эту суку уволить, вот хотел. Теперь все! Нет больше добренького Богдана Степановича, есть змей Горыныч. Уволю, чтобы глаза мои Стервозову не видели. Зови ко мне в кабинет эту с-с-с-с, слов нет, как ее назвать.

– Может, вы сначала успокоитесь, чаю попьете, Богдан Степанович? Чай у меня новый, фруктовый, сегодня купила. Кусочки фруктов натуральные.

– Какие фрукты?

– Апельсины.

– Издеваешься!

– Там манго и бананы сушеные есть.

– Некогда мне чаи распивать, зови Стервозову.

– Есть и вкусное печенье, как вы любите.

– Лидка, еще одно слово и ты уволена.

– Поняла. Молчу. Через две минуты она у вас.