Революция чувств

Увидев деньги в руках Петра Антоновича Ковбасюка, натурщица расцвела, словно цветок жасмина. Она стала кокетливо отпивать маленькими глотками из миниатюрной чашечки обжигающий ее пухленькие губы чай. Неприятный факт, лепестки противного на вкус цветка плохо заваривались, Люся не смогла освоить простую китайскую чайную церемонию. Поэтому натурщица постоянно отплевывалась лепестками жасмина, назойливо прилипавшими к ее острому, как жало, язычку.

– Тьфу, – сплюнула Люся очередную порцию лепестков, похоже, другая зелень возбуждала ее сегодня больше, чем обыкновенный зеленый чай.

– Пятьдесят долларов за два десятка яиц, слушай Ковбасюк, завтра я завалю ваш офис яйцами.

– Ты хочешь сказать, – издевалась над Люсей жирная, штабная крыса, – что сама их снесешь, потому что в магазинах нет ни одного яйца, я только что оттуда, ни одного, во всем городе, слышишь, Люсьена!

– Снесу. За деньги я все снесу, – это сермяжная правда, которую натурщица впервые в жизни сказала о себе постороннему человеку. Но товарищ Ковбасюк этой правды не услышал, да и зачем ему нужна голая правда от Люськи, зарабатывающей на хлеб наготой.

– Глупышка, такая цена на яйца актуальна сегодня и сейчас. Одевайся, срочно звони Сашке Громову, пусть берет свою картину и приходит на площадь, будем «Партию Губерний» мочить и ее кандидата в президенты Виктора Япановича, – скомандовал Ковбасюк.

– Шо?

– Не шокай, деревня, звони Сашке Громову, – нервничал Ковбасюк.

– Так картина еще не готова!

– А мне плевать, я хочу его жене досадить, она корчит из себя местного политтехнолога. Я ее к нам приглашал работать – отказалась зараза, теперь на «Партию Губерний» пашет. Представляешь, Женька Комисар приходит на площадь кардинировать митинг, а на противоположной стороне стоит ее муженек с картиной в руке, прославляющей оппозицию. Ха-ха-ха, – Ковбасюк от смеха прослезился.

– Ты ее просто ненавидишь!

– Хуже, она подруга бывшей жены, Наташки Благовой, если бы не Женька, я благоверную вот бы где держал, – Ковбасюк показал натурщице жирный кулак, – благодяря этой феминистке Комисар наша семья распалась. Она у меня умоется слезами. Я сучке все припомню!

– А я думала, семьи распадаются, потому что умирает любовь? – вставила пять копеек Люся.

– Какие вы бабы дурр-рры!!!! Любовь… Хватит нести ерунду, тебе деньги я не за это плачу, давай работать, моя кошечка, звони Сашке Громову.

Собрав яйца в пакет, Ковбасюк отправился в штаб партии «Наша Закраина», где полным ходом шла подготовка к митингу на площади Фестивальной, который Олег Рогов окрестил митингом протеста.

Митинг на площади Фестивальной должен стартовать в восемь часов вечера, но за полчаса до его начала участники двух штабов основных кандидатов на главное кресло страны стройными колонами двинулись к месту проведения грандиозного, по задумке, мероприятия. Единственное яйцо в Ивано-Фрунковске совершило политически некорректный полет и вот результат. Стенка на стенку! Что будет?

Возле гостиницы «Интурист», среди двух помпезных городских фонтанов, которые благодаря местной детворе наполовину заполнены мелкими камнями и монетами, собрались сторонники кандидата в президенты Виктора Япановича. Грязная вода в фонтанах горожан не удивляла, по своему составу она напоминала события, происходящие в стране и родном городе Задорожье.

На противоположной стороне проспекта Ленина, возле здания областной государственной администрации, протестовали сторонники другого Виктора, до хрипоты скандировавшие фамилию Юбченко. Политических оппонентов разделяли стройные ряды работников правоохранительных органов.

Александр Куликов схватил за руку Женьку Комисар и потащил в кусты. Он страшно злился, а потому решил испробовать на стойкость комиссарский дух.

– Ты видела все это убожество, – шипел Куликов на ухо Женьке Комисар.

– Господи, какой болван это придумал, – поддержала Женька патрона. – Акция с яйцом скомпрометировала и выставила на всенародное посмешище нашего кандидата. Штабные столичные крысы усугубили ситуацию, они решили провести митинги в поддержку пострадавшего от яйца Япановича на территории всей Закраины. А еще политтехнологами себя мнят! А мы – отдувайся по полной программе. Фу! Стыдно… Саныч, а как вы оцениваете надписи на плакатах? – поинтересовалась мнением шефа Женька Комисар.

– Обратил внимание, хорошая работа. С Волкодавом беседовала?

– Да. С остальными журналистами как быть?

– Я все решил на уровне редакторов, прорвемся.

– Ну почему там, наверху, думают мягким местом, а не головой, – Женька хотела высказаться и по этому поводу, но Куликов ее прервал.

– Тихо, слышишь!

– Гу-гу, бу-бу…