Революция демонолога

Гонцом оказался писарь. Он поклонился мне и вручил грамоту с печатями бургомистров. Открыв свиток, я ознакомился с его текстом и, кивком указав посланцу на стул, прочел содержание бумаги.

Праздник назначили на следующий день после открытия моей лавки, то есть через восемь дней.

С моим предложением бургомистры согласились, но поставили ряд условий, которые были для них жизненно важны: я лично содержал свою охрану караванов, обязался отвечать за порядок в пути, не задирать цены на перевозку, обеспечивать своевременную оплату всего, что должен буду оплачивать по нашим договоренностям. А также — держать минимум четверть объема в каждом караване под товары Фолкбурга и в случае необходимости брать на довольствие их сопровождение.

В свою очередь магистрат обязывался оплачивать все лишние расходы, возникающие по перевозке дополнительных людей. Но только после того, как эти пассажиры доберутся до места назначения.

— Ответ будете писать, ваша милость? — спросил писарь, увидев, как я сворачиваю послание.

— Можешь передать, что меня все устраивает, — сказал я, кивнув гонцу.

Он поклонился и ушел, не забыв взять с меня подписку, что послание доставлено и мной прочитано. А после него засобирались и рабочие, закончившие на сегодня свой труд.

Закрыв дверь за ними всеми, я спустился в лабораторию и, вздохнув, слил всю накопленную за день силу в кристалл этерния, медленно растущий в ячейке батареи будущего портала. До момента, когда им можно будет пользоваться, оставалось не так уж и много времени. Если все пойдет такими темпами, к концу недели я смогу открыть стационарный переход.

Опустошенный, но довольный прошедшим днем, я поднялся в спальню и, раздевшись, лег в кровать. Усталость навалилась, погружая меня в сон, как в омут. Кажется, я даже до подушки долететь не успел, прежде чем уснуть.

А разбудила меня трель телефона, оставленного на столике у кровати. Чертыхнувшись, я встал на ноги и взяв аппарат, ответил на вызов.

— Да, Алекс?

— Ваша милость, я все подготовил, как вы приказали, вам с кем-то нужно передать сведения или так меня выслушаете? — уточнил он.

— Подожди минуту, я все запишу, — предупредил я, открывая ящик стола.

Ручка, блокнот и чернильница со свежими чернилами были мной извлечены быстро, и я, прижав плечом артефакт связи, велел своему разведчику:

— Рассказывай, я записываю.

У Алекса ушли почти все двадцать минут работы артефактов, прежде чем мы закончили. Попрощавшись с бывшим бандитом, я взглянул на исписанные листы. Моим караванщикам придется изрядно побегать — сеть знакомых Алекса охватывала едва ли не всю Меридию. А она была второй по площади на севере Эделлона.

— Ну вот, пора объявлять новый набор в дружину, — подвел итог я, откладывая записи в ящик стола.

Заперев его, я вновь лег в кровать и на этот раз проспал до самого утра безо всяких сновидений. Спустившись на первый этаж, я поставил чайник и, позевывая, пошел к дверям. Кто-то стучался ко мне, и делал это крайне настойчиво.

— Кого там несет в такую рань? — проворчал я, на всякий случай активируя защиту дома, чтобы в случае опасности испепелить врага.

Но когда я открыл, мне оставалось только тяжко вздохнуть и посторониться, давая гостю пройти.

— Почему каждый раз, когда у меня все становится хорошо, появляешься ты и все портишь? — спросил я, закрывая за дознавателем дверь.

— Не время плакать, «Чертополох», — тоже не слишком дружелюбно ответил мне Хэммет. — Весь Эделлон в опасности. Аркейну нужен его истребитель.

Глава 15

— Да как ты вообще меня нашел?! — прошипел я, когда Хэммет по-хозяйски развалился в кресле в столовой.

Дознаватель, одетый в запыленный и местами подранный дорожный плащ, снял с головы широкополую шляпу и, бросив ее на стол, вздохнул. Минувшее время с последней встречи сильно его потрепало. Передо мной сидел уже не сытый и довольный жизнью сотрудник могущественной организации, а беглец, едва унесший ноги от катастрофы.

Впалые, поросшие жесткой щетиной щеки, мешки под прищуренными от усталости чуть покрасневшими глазами, глубокие складки вокруг рта и морщины на лбу. Если раньше я не мог бы сказать, сколько Хэммету на самом деле лет, сейчас он уверенно подбирался к границе пятидесяти. И проседь в отросших за время странствий волосах это впечатление поддерживала.

А ведь он — чародей, и сам дар защищает сидящего передо мной человека от старения. Для этого даже особо стараться не нужно, пока не пройдут первые лет семьдесят, уже после придется прикладывать сознательные усилия.

— Я шел на запах, — ответил тот с ухмылкой, в которой уже не было прежней насмешки, зато прибавилось горечи. — На запах вечного ужаса перед ответственностью.

Я скрестил руки на груди, глядя на собеседника.

— Ты же помнишь, что я могу тебя убить в любое мгновение? — уточнил я.

Хэммет вяло махнул рукой.

— Сперва ты должен меня выслушать, бастард, — произнес он. — Культ Хибы снял магическое возмущение вокруг Катценауге. Ты знаешь, что это значит?