Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.

Взвешивая обстоятельства переворота, нельзя не признать, что решающая роль в нем принадлежала флоту. Не кончись так успешно восстание, безусловно, и «Аврора», и миноносцы не задумались бы бомбардировать Петроград, который не мог оказать им никакого сопротивления. Так или иначе, но большевики, имея в своём распоряжении флот, обеспечивали себе хотя бы временный захват столицы.

В связи с переворотом рассказывали очень интересный эпизод, имевший место в Петрограде, в котором видную роль должна была сыграть подлодка «Ёрш». Она как раз заканчивала свою постройку и стояла среди других военных кораблей на Неве. В это время на «Аврору», команда которой состояла исключительно из большевиков, переехали все большевистские главари, как Ленин, Троцкий и другие. Они собирались бежать на ней в случае неудачи. Туда же было перевезено и «социализированное» золото, процентные бумаги и другие драгоценности. Троцкий говорил команде, что если она спасёт их жизни, то имя «Авроры» останется бессмертным в истории революции. Матросы обещали «камня на камне не оставить» от Петрограда, если только одержит верх Временное правительство [28].

Узнав такое намерение «Авроры», а также, что на ней находятся Ленин и Троцкий, небольшая группа смельчаков решила обезоружить команду «Ерша», захватить подлодку и потопить «Аврору». Их план случайно был открыт. Когда об этом узнали «аврорские затворники», то первым же вопросом их было: «А как другие суда, все ли надёжны?» Несмотря на утвердительный ответ, они все-таки предпочли съехать с крейсера и впопыхах чуть было не забыли всё своё добро, что вызвало дружный смех даже среди ультрареволюционной команды.

Всех офицеров в Гельсингфорсе опять хотели заставить дать подписку, но на этот раз уже в неподчинении правительству. Однако её удалось оттянуть, а после этот вопрос потерял свою остроту. Новый переворот прошёл для офицеров бескровно. К этому периоду офицерство впало в полную апатию, так как рассчитывать было больше не на что, и всюду казалось непроглядно темно. С водворением большевиков стало ясно, что война скоро окончится, а следовательно, смысл пребывания офицеров на флоте совершенно изменится.

Всё шло уже совсем плохо. Результаты операций, которые всегда служат ярким показателем состояния боевой силы, ясно говорили об её упадке. Не говоря уже про сдачу Рижского залива и Моонзунда и потерю там линейного корабля «Слава» и эскадренного миноносца «Гром», мы за эту кампанию потеряли ещё восемь боевых кораблей. В сумме, если не считать тральщиков, это равнялось нашим потерям за все три года войны.

В октябре погибла ещё одна новейшая подлодка «Гепард». Она только что закончила ремонт на заводе и делала первый переход. Главные работы производились уже во время революции, а потому велись очень небрежно. На первой же пробе выяснилось много недочётов; так например, в одном из цилиндров мотора была найдена забытая гайка. Обыкновенно, чтобы избежать таких случаев, раньше сам экипаж строго наблюдал за всеми работами, но теперь всем было не до того: сидению в лодке предпочитали митинги и прогулки в городе. После исправления обнаруженных неисправностей командир всё же решился выйти в поход, но из него уже не вернулся.

Наконец, 14 ноября погиб миноносец «Бдительный», который подорвался на неприятельской мине в районе города Раумо и спустя полчаса затонул. Шлюпок было недостаточно, и все офицеры остались на погибавшем миноносце. В числе их был и начальник 7–го дивизиона капитан 1–го ранга В. К. Кедров [29]. Это был учёный и, как все учёные, замечательно рассеянный человек. Он имел свои маленькие странности: из формы признавал только коротенький сюртучок, любил без конца ходить взад и вперёд по палубе, а также вертеть, подбрасывая и ловя, коробок спичек. Когда шлюпки были уже далеко от почти погрузившегося миноносца, с них ещё видели начальника дивизиона, который, как всегда, быстро ходил по палубе, играя с коробком спичек; только фалдочки его сюртучка развевались по ветру. Через несколько минут миноносца не стало.

Гибелью «Бдительного» закончился цикл наших потерь за 1917 год: с одной стороны, военных действий больше не было, а с другой — властно заявляла свои права приближавшаяся зима.

В середине ноября управление морским ведомством было преобразовано и во главе его встала «Морская коллегия», состоявшая из представителей матросов всех морей; для решения же технических вопросов в неё вошёл офицер, приблизительно с правами морского министра. На эту должность был избран капитан 1–го ранга Модест Иванов [30].

19 ноября Иванов приехал в Гельсингфорс и поднял на «Гражданине» (б. «Цесаревич») флаг морского министра. Он рассчитывал, что к нему немедленно явится командующий флотом, но жестоко ошибся. Адмирал Развозов передал, что он его не признает и как представителю власти комиссаров не подчинится. Возник конфликт. Центробалт, конечно, сейчас же встал на сторону Иванова и постановил отстранить от должности адмирала Развозова за непризнание власти Совета народных комиссаров.