Революция. Книга 2. Жертва

— У меня много личин, и много имен. Но те кто знают меня настоящего, который и предстал перед Вами сейчас, называют меня Иллюзион. Из-за моих способностей. Точнее способностей предмета.

— Предмета?

— Чуть позже и о нем расскажу. Собственно вы видели его в действии. Это иллюзии. Вы видели и разговаривали фактически с пустотой, в то время как я находился все это время позади Вас.

— И никто никогда вас не видел? Потому что Вас нет?

— Люди видят только то, что я покажу им. Присаживайтесь. Что же вы все стоите у двери.

— Немного неожиданно все это. Даже не знаю с чего начать… Я тут в последнее время интересовался Римской империей… Вы знакомы с историей?

— Даже более, чем Вы себе представляете.

— Это хорошо, очень хорошо. Я размышлял о падении империи…

— И решили поговорить об этом со мной прямо сейчас?

— Мне нужно немного отвлечься от произошедшего, а небольшой разговор или дискуссия на, так скажем, отдаленную тему, помог бы собраться с мыслями.

— И что же вас заинтересовало в истории?

— Арминий Германец. Вам знаком этот персонаж?

— Битва в Тевтобургском лесу, не так ли? Восстание германцев против римлян.

— Я хотел понять причины падения Рима, а заодно решить, чем является для нас, современников, этот момент в истории. Чем для нашего поколения является Арминий Германец, то есть, собственно, Герман Херуск. Он ни то ни се. Сразу не поймешь. Такой же дикарь, как и все они, или же нечто большее для истории. Я изучал труды римского историка Тацита, и его «Германию». Попадались мне и труды немецкого историка Теодора о истории Рима. Германские племена были разделены в то время на два племенных союза. Во главе одного из них стоял Арминий, во главе другого — его тесть Марбод — король маркоманнов, союзник римлян. Достиг ли Герман Херуск чего-нибудь в действительности? Победа принесла ему чертовски мало. Через каких-нибудь два года римляне снова стояли на Рейне. В общем, это была колониальная война, своего рода боксерский поединок, с которым римляне быстро справились. Арминия, побежденного римлянами, убили его же соотечественники — его тесть смотрел из императорской ложи, как жену и сына Арминия римляне вели за триумфальной колесницей.

— Битва.

— Да, действительно, битва. Битва в тевтобургском лесу. Три легиона. Один легион — это около шести тысяч человек; с обозом и прочим — от десяти до двадцати тысяч. Болота, леса. Лагерь из повозок, клубящийся туман. Германцы больше всего ненавидели римских юристов. Они изобретали для них изощренные пытки. По словам немецкого историка Зеека Отто, исследовавшего Историю гибели античного мира, германцы считали, что публичное право посягает на индивидуальную честь. Они не хотели никакого права. Это было главной причиной восстания. Арминий Германец. Рассудок дикаря, но он был хитер. Он организовал многое, восстав против Рима и изгнав римлян из Германии. Впустую. Верил ли он что сможет освободиться от власти всемогущего Рима? В те времена национализм имел еще, так сказать, свое оправдание. Эти варвары совершили ошибку, восстав, без всякой надежды на успех, против поработителей, обладавших блестяще организованными и превосходящими силами. Сколько ни побеждал Герман, а в конце концов толку от этих побед действительно никакого не вышло. Такие вещи никогда не кончаются добром. Но то, что в конце концов дело приняло скверный оборот, еще ничего не доказывает. Один взывает: «Что потом?» — «Кто прав?» — другого зов. И этим отличается свободный от раба.

— Вы считает, что восстание Арминия положило начало падению?

— Верно. Только через это восстание, пусть даже с риском позднейших поражений, германцы осознали себя, выкристаллизовались, ощутили себя. Без этого восстания они никогда не вошли бы в историю, они безымянно растворились бы в других народах. Они существуют только благодаря Арминию Германцу, он дал германцам имя. А имя, слава — вот единственное, что идет в счет. Восстание провалилось, но были заложены основы на будущее. Позже в 66–70 годах была неудачная попытка евреев освободить Палестину от римского владычества, окончившаяся тяжелым поражением иудейских войск и разрушением Иерусалима войсками императора Тита. Были и другие попытки. Герман Херуск шел единственно правильным путем. Он поступил так, как за несколько столетий до него поступили Маккавеи: он восстал против угнетателей, выбросил их из страны. А как же иначе поступать с угнетателями? Потихоньку Рим сдавал. Удержать огромную империю они уже не могли.

— Значит Вы пришли к выводу, что началось все с Арминия? Это не совсем верно. Все началось в Иудее двумя десятками раньше.

— Не слышал об этом. И что же там произошло?

— Гибель мира. Но не будем сейчас об этом. Так вы сравниваете себя с этим Арминием, а Николая II выдвигаете на роль угнетателя?