Революция. Книга 2. Жертва

Крестьяне недовольны, рабочие недовольны. Еще и депутаты постоянно жалуются. Мы ничего не делаем, а только спим и видим, как бы еще ущемить права простых граждан. У нас нет образования. У нас нет доступной медицины. И наука наша плетется где-то в конце всех развитых стран Европы. Люди умирают от болезней и голода — виновато правительство и император. Люди бастуют, а владельцы мануфактур недовольны этим — опять виноват император. Грабят на улице, не опасаясь ничего — виноват я. Модернизацию армии не успели закончить и снабдить всем необходимым — снова я. Любое несчастье, будь хоть засуха, и виноват всегда я. Они во всем винили меня. Я должен был сделать то-то, а потом это. А послушать их, так мы сидим у себя во дворце и в игрушки играем.

Чего им все время не хватает? После событий 1905–1907 годов они пользовались практически всеми политическими свободами. Цензура была упразднена. Правда я уже жалею об этом. Вздернуть бы всех, но жалею. Жалею их, несмотря на все. Это ж словно дети. Многого не понимают. По сути-то народ у нас глупый, но доверчивый больно. Они ведутся на то, что пишут. Некоторые люди только и гадят, совращая простой народ. Столько грязи вылили, а сделать-то мы ничего и не можем. Свободомыслие, однако, у нас теперь. А народ верит свято всему, что пишут и говорят. Вот и волнения эти с недовольствами. Ими пользуются, а они стараются. А кто воду мутит? Куда не глянешь — все в оппозиции. Какая партия или политические силы поддерживают царя своего? Ни одной что-то не видать. Им бы только нагадить нам. Не надо было тогда нам идти им на уступки, не показывать слабость престола. А теперь уже поздно. А еще эта война грянула так некстати.

День сегодня выдавался неплохим, кабы не все эти мелкие проблемы, которые грозили превратиться в нечто большее. Пока армия с нами, можно было не волноваться за восстания и беспорядки. Жестоко конечно, но люди должны видеть силу. Сегодня я направлялся в Ставку, чтобы принять командование. Если наши генералы не справляются, то кто, как не император, должен возглавить армию и привести ее к единственному исходу — безоговорочной победе. Лично проконтролировать все от начала до конца. Армия ни в чем не должна нуждаться. Солдаты наша сила, а не офицеры, которые только и баламутят против меня. Никому нельзя доверять. Не осталось верных соратников и друзей у престола. Не осталось тех, на кого можно было опереться, выстраивая империю. Приходиться полагаться только на себя и на свои силы.

И что, поддержали меня в своем начинании окружающие люди? Нет. Снова недоверие. И снова одни обвинения. Среди министров в правительстве и «народных избранников» в Думе настало непонятное паническое возмущение по поводу моего решения принять на себя Верховное командование войсками. Мое решение бесповоротно, несмотря на все их обвинения и слова: «Находясь в таких условиях, мы теряем веру и возможность с сознанием служить Вам и Родине». Что это, как не подстрекательство и неподчинение? Высочайшее повеление должно быть законом для всех. Когда на фронте катастрофа, я считаю взятие командования на себя единственным вариантом.

Как глупо все началось в прошлом году. Какие-то мальчишки возомнили себя освободителями народа, решив убить наследника Австро-Венгрии, эрцгерцога Франца Фердинанда. Почему именно он, я до сих пор не могу понять. Он всегда поддерживал славян, хоть и недолюбливал в целом нас, русских. Но никаких причин и обвинений не было для его убийства. Кто-то просто решил развязать войну и устроил это представление. А старик Франц Иосиф подыграл им, предъявив Сербии тот ультиматум, заранее зная, что они не смогут выполнить всех требований. Все разыгралось быстро. Все ведущие страны быстро мобилизовав свои силы, ринулись в бой. Пришлось и нам вступать. Союзнический договор обязывал. Как не вовремя все это завязалось.

Немцы крепко начали наступление, выбив англичан и французов, и заняв фактически полстраны за каких-то три месяца. К счастью, дальше они не прошли. Париж еще держится. Как оказалось, ни Франция, ни Англия не были готовы к такой войне. Если бы немцы не торопились так поскорее занять Париж, растягивая фронт, то еще неизвестно смогли бы союзники остановить наступление. Для завершения операции по обходу Парижа и окружения французской армии у немцев просто не хватило сил. Их войска, пройдя с боями сотни километров, вымотались, а коммуникации растянулись. Нечем было прикрывать фланги и возникающие бреши. Резервов не было, маневрировать приходилось одними и теми же частями, гоняя их туда-сюда.