Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках

Тогда великий центральный нападающий Джузеппе Меацца, который дебютировал в 1930-м, регулярно сравнивался с тореадором, в то время как популярная песня того времени утверждала, что «он забивал в ритме фокстрота». Тот натиск и чувство юмора, однако, скоро исчезли. Меацца оставался элегантным нападающим, и, хотя не было сомнений в мастерстве таких футболистов, как Сильвио Пиола, Раймундо Орси и Джино Колаусси, на первый план выходили физическая мощь и бойцовские качества. «На десятом году эпохи фашизма, – гласила статья в «Lo Stadia» в 1932 году, – молодежь созрела для сражения, и для борьбы, и непосредственно для игры; храбрость, выдержка, гладиаторская гордость – вот те избранные чувства, которые нельзя отбросить».

Поццо также был одним из первых, кто применил персональную опеку: знак того, что футбол стал не просто игрой команды, которая играет в собственном стиле, – теперь она еще и препятствовала сопернику делать то же самое. В товарищеском матче против испанцев в Бильбао в 1931-м, например, Ренато Чезарини опекал Игнасио Агирресабалу исходя из следующих соображений: «Если смогу отрезать «голову», думающую за одиннадцать оппонентов, вся система рухнет».

Это вызвало озабоченность среди сторонников чистоты игры, но действительно всерьез задавать вопросы по поводу этичного поведения Италии под руководством Поццо следовало после чемпионата мира 1934 года. Сыграв годом ранее вничью 1:1 с Англией, которая упорно продолжала свою изоляционную политику, Италия, выступая дома, тоже должна была числиться среди фаворитов. Особенно учитывая, что «Вундертим» миновала свой пик. Пессимизм Майзля казался обоснованным, когда он жаловался на отсутствие Рудольфа Хидена, основного вратаря, и игроков, истощенных зарубежными турне в своих клубах, однако он также утверждал, очевидно восприняв критику англичан о том, что его команде не хватает силы, что, если бы ему удалось позаимствовать у «Арсенала» его центрального нападающего Клиффа Бастина, они могли бы добиться победы.

Италия и Австрия, Поццо и Майзль, встретились в полуфинале, однако еще до этого турнир уже начал приобретать сомнительную репутацию. Австрия отнюдь не была такой уж невинной, оказавшись замешанной в драку в четвертьфинале против Венгрии, но именно ничья 1:1 между Италией и Испанией на этой же стадии турнира ознаменовала погружение мирового первенства в пучину насилия. Монти, со всем его мастерством, был достаточно подготовлен, чтобы не отказывать себе в различных грязных трюках. Рикардо Самора, испанский вратарь, так часто подвергался ударам, что был не в состоянии сыграть в переигровке на следующий день. Различные источники приводят противоречивые данные касательно того, три или четыре испанских игрока были вынуждены покинуть поле вследствие травм, но, как бы то ни было, расстроенная Испания выбыла из турнира после того, как удар головой Меаццы принес победу итальянцам (1:0).

Предвкушаемое столкновение стилей в полуфинале оказалось скверным фельетоном. Монти полностью выключил Синделара из игры, Австрия не нанесла ни одного удара по воротам в первые сорок минут игры, а Италия выиграла благодаря единственному голу – Меацца просто продрался сквозь сменщика Хидена, Питера Платцера, и Энрике Гуаита, еще один ориундо, просто затолкал мяч за линию ворот. Чехословакии, прошедшей Германию в другом полуфинале, выпала участь защитить честь дунайской школы. Порой им удавалось привести итальянцев в замешательство, и на семьдесят шестой минуте они вышли вперед благодаря голу Антонина Пуча. Франтишек Свобода попал в штангу, а Иржи Соботка упустил еще один прекрасный шанс за восемь минут до конца основного времени. Орси забил в конце матча причудливым крученым ударом мимо Франтишека Планички. Семь минут спустя после начала дополнительного времени хромающий Меацца отдал передачу справа, Гуаита продолжил комбинацию и Анджело Скьявио, позднее говоривший, что его вела «сила отчаяния», забил победный мяч. Италия Муссолини добыла столь желанную победу, но все-таки сила этого желания и методы, которые использовались для достижения этой цели, оставляют горький привкус. «В большинстве стран тот чемпионат мира назвали спортивным фиаско, – говорит бельгийский судья Джон Лангенус, – потому что, помимо желания победить, все другие спортивные соображения не принимались во внимание и потому, кроме всего прочего, что определенный настрой витал в воздухе на протяжении всего чемпионата».