Революция отвергает своих детей

Заседание шло дальше, но этот спор глубоко врезался в мою память. Как в 1942 году на вечере самокритики, когда исключили товарища Вилли из школы Коминтерна, как при столкновении между Ульбрихтом и берлинскими коммунистами в мае 1945 года, так и теперь я стоял на стороне партийного работника, который чувствовал себя связанным с жизнью рабочих. Я не мог разделять точку зрения аппаратчика, который только выполнял приказы, полученные им сверху.

Земельная реформа осенью 1945 года стояла в центре нашего внимания и всей нашей работы. С середины августа происходили почти ежедневные совещания, связанные с этим вопросом. После того, как партработники или, как их обычно называют, партийные кадры, были тщательно проинструктированы — во всех деревнях и селах советской зоны состоялись собрания батраков и малоземельных крестьян.

«Землю юнкеров[12] — крестьянам!» — был основной лозунг. Для успешной подготовки земельной реформы были «мобилизованы» даже слова Гёте: «Стоять на свободной земле со свободным народом»…

Каждый день к нам поступали резолюции с требованиями раздела помещичьих владений.

В конце августа собрания достигли наивысшего размаха, а когда в сентябре 1945 года, уже не как проект, а как закон, было обнародовано «Постановление о проведении земельной реформы», началась новая фаза этого мероприятия. Теперь дело шло уже не о пропаганде этой идеи, а о порядке ее осуществления.

Для отдела агитации и пропаганды (агитпропа) работы стало гораздо меньше. Осуществление земельной реформы было, в первую очередь, обязанностью орготдела и отдела сельского хозяйства ЦК компартии.

Такое громадное преобразование было закончено в поразительно короткий срок. 5 декабря 1945 года Эдвин Гёрнле, от имени Германского управления сельским и лесным хозяйством, сообщил, что распределение помещичьих земель в основном закончено.

В один из дней (к сожалению, я не помню точной даты) Ульбрихт вызвал меня к себе.

— Утром состоится одно совещание в Карлсхорсте, в котором примут участие премьер–министры земель и председатели центральных управлений. Я просил бы тебя отправиться туда и сделать свои заметки, а вечером доложить мне обо всем, по возможности подробнее.

Ульбрихт дал мне пропуск, и я был представлен советскому офицеру связи.

— Утром в 9 часов, мы поедем отсюда в Карлсхорст!

После того, как мы миновали различные контрольные пункты и преграды этот советский офицер ввел меня в зал заседаний.

Обсуждение уже было начато. За столом сидел маршал Жуков в окружении пяти или шести генералов Советской армии, которые, как я выяснил по ходу обсуждения, — были советскими уполномоченными в отдельных землях и провинциях.

В совещании принимали участие от 30 до 40 человек, среди которых был тогдашний премьер–министр Саксонии доктор Фридрихс, тогдашний премьер–министр Тюрингии доктор Пауль, который в 1947 году перешел на Запад, и тогдашний обербургомистр Берлина доктор Вернер. Из состава председателей центральных управлений я знал Пауля Ванделя, руководившего отделом народного просвещения, и Эдвина Гёрнле, заведующего сельским хозяйством.

К моменту моего прихода на совещании выступал доктор Фридрихс. Делал он свой доклад спокойно, в ясной форме и с большим знанием дела.

Через несколько минут после того, как я вошел в зад заседаний, с места поднялся премьер–министр одной из земель:

— Прежде чем начать мой отчет, мне хотелось бы выразить глубочайшую благодарность славной Советской армии…

Его немедленно прервал маршал Жуков.

— Пожалуйста, оставьте это! Мы здесь не на общем собрании. Я прошу ограничиться только сообщением в области вашего задания с тем, чтобы мы могли уяснить положение.

Премьер–министр подавился на слове и замолк на мгновение. Я тоже был изумлен. Я еще не бывал в таких кругах, где могли прервать того, кто говорил о героической Красной армии…

Премьер–министр быстро взял себя в руки и теперь уже тщательно избегал дальнейших хвалебных гимнов. Жуков и другие генералы внимательно слушали. Изредка Жуков задавал вопросы. Чаще всего он спрашивал:

— Что бы вы, конкретно, могли предложить для устранения этих недостатков?

После того, как отчитались премьер–министры отдельных земель, должны были выступать председатели центральных управлений.

— Будет вполне уместно, если вы тоже затронете вопрос о недостатках, отмеченных в докладах премьер–министров.

Особенно подробно, разумеется, говорилось о земельной реформе. Во время одного из выступлений маршал Жуков впервые задал чисто политический вопрос:

— Можете ли вы мне хотя бы приблизительно сообщить о составе комиссий по проведению земельной реформы; какие партии участвуют наиболее активно и какие партии проявляют наименьшую активность в осуществлении земельной реформы?

Как и ожидалось, ответ гласил:

— В комиссиях по проведению земельной реформы сильнее всего представлены коммунисты, за ними следуют социал–демократы, потом — беспартийные. Христианские демократы и либеральные демократы представлены в них слабо и во многих районах не участвуют активно. Несколько секунд царила тишина.