Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)

Воинский контингент, арестовавший Иисуса, состоял из одной когорты римских солдат, включавшей от 300 до 600 человек. Вдобавок здесь присутствовало несколько еврейских офицеров первосвященника. Этим еврейским полицейским офицерам римский военный трибунал и передал теперь Иисуса для допроса у первосвященника. Римляне держали за правило оставлять предварительное рассмотрение дел подозреваемых на долю коллаборационистских еврейских властей, ибо последние были их платными экспертами по еврейским делам и могли решить, есть ли основания для возбуждения обвинения.

Далее во всех Евангелиях следует рассказ о допросе Иисуса первосвященником и его подчиненными. Синоптики (Марк, Матфей и Лука) добавляют, что к первосвященнику присоединились на этом допросе «старейшины народа». В этом случае суд был бы не чем иным, как синедрионом, главной судебной и религиозной палатой евреев, а в ней было сильно представительство фарисеев. При этом предварительный допрос Иисуса тремя из евангелистов изображается как суд, на котором Иисус был судим за кощунство и приговорен.

Но верный отчет дает четвертый из евангелистов, Иоанн: Иисус никогда не был судим синедрионом за кощунство {См.: Winter P.On the Trial of Jesus. Berlin, 1961. P. 24-25; Brandon S.G.F.The Trial of Jesus of Nazareth. L., 1969. P. 87-92; Goguel M.Jesus and the Origins of Christianiny. N.Y., 1960. Vol. 2. P. 512; Cohn H.The Trial and Death of Jesus. L., 1972. P. 97 и след., а также многих других авторов.}. Заседания синедриона не могли происходить вне специального зала, а именно Зала Тесаного Камня в Храме; однако же, согласно синоптикам, суд состоялся в доме первосвященника, куда «старейшины» были вызваны посреди ночи. Между тем имелось специальное правило синедриона о том, что его заседания не могли проводиться ночью. Другое правило гласило, что заседания не могли проводиться во время праздников. Что до сведений, будто члены синедриона плевали на Иисуса и били его, то это столь же невероятно для процедуры этого в высшей степени почтенного собрания, как если бы нечто подобное было написано о заседаниях Верховных судов Англии или США {Следует, однако, отвергнуть один из аргументов, часто выдвигаемых против исторической достоверности этого суда, а именно что Иисус будто бы был признан виновным в кощунстве на основании собственного признания, тогда как признание обвиняемого не признавалось еврейским Законом в качестве улики. Евангелия рисуют Иисуса не признающимся в кощунстве, а фактически совершающим его в суде, так что свидетелями его стали сами члены синедриона.}.

Совершенно очевидно, что составители Евангелий вообще ничего не знали ни о синедрионе, ни о еврейских законах, касавшихся кощунства. Притязания Иисуса на то, что он Мессия, Христос или «Сын Божий», не являлись по еврейскому закону кощунством. Даже если бы Иисус стал заявлять, будто он ангел, как намекают некоторые описания, то и это не было бы кощунством. Если бы он заявил, что он сам Бог Всемогущий, это действительно было бы проступком, за который можно было бы возбудить обвинение – однако не в кощунстве, а в идолопоклонстве. Но приписать Иисусу столько высокую претензию не решаются даже синоптики {Фактически во всей еврейской литературе не упомянуто ни единого случая, когда кто-либо был обвинен за то, что он заявлял, будто он сам Бог. Вероятно, такого человека сочли бы безобидным умалишенным. Некоторые талмудические отрывки, основанные на христианских источниках, упоминают Иисуса как человека, «побуждавшего других к идолопоклонству» (Вавилонский Талмуд, Сангедрин, 43а), но не указывают, что объектом идолопоклонства был он сам, ибо подобная деталь явно выглядела бы слишком эксцентричной, чтобы ей можно было поверить. «Богохульством» (по-еврейски «гилуль») было преступление, состоявшее в том, что Бога проклинали, а в этом Иисус безусловно никогда не обвинялся.}.

Если бы синедрион был созван после ареста Иисуса, фарисеи, которым там принадлежало большинство, были бы чрезвычайно благожелательны к Иисусу. Всякое обвинение в кощунстве, выдвинутое против него, они бы немедленно отвергли. Что до обвинений в призыве к бунту против первосвященника и Рима, то они увидели бы в них свидетельство патриотизма и преданности вере. Поэтому первосвященник ни за что не стал бы созывать синедрион. Он постарался бы любой ценой удержать фарисеев в стороне от разбирательства этого дела. Будучи представителем Рима, обладавшим собственными офицерами и собственным полицейским судом, он был вправе разбирать сам любое судебное дело, связанное с обвинением в мятеже, вовсе не советуясь с фарисеями. Суд над Петром, описанный в «Деяниях», показывает, что, когда какой-либо первосвященник пытался заручиться поддержкой фарисеев против назареев, большинство голосов оказывалось против него, первосвященника, а заключенного освобождали.