Революционер я или нет?

Народ подумал: вот заря,
Пришел тоске конец.
Народ пошел просить царя.
Ему в ответ свинец.

А, низкий деспот! Ты навек

В крови, в крови теперь.
Ты был ничтожный человек,
Теперь ты грязный зверь.

Но кровь рабочего взошла,

Как колос, перед ним.
И задрожал приспешник зла
Пред колосом таким.

Он красен, нет ему серпа, –

Обломится любой,
Гудят колосья, как толпа,
Растет колосьев строй.

И каждый колос – острый нож,

И каждый колос – взгляд.
Нет, царь, теперь не подойдешь,
Нет, подлый царь, назад!

Ты нас теперь не проведешь

Девятым января.
Ты – царь, и, значит, весь ты ложь, –
И мы сметем царя!

Будто бы Романовым

Ослабели Романовы. Давно их пора убрать.

Слова Костромского мужика.

Были у нас и Цари, и Князья.
Правили. Правили разно.
Ты же, развратных ублюдков семья,
Правишь вполне безобразно.

Даже не правишь. Ты просто Бэдлам,

Злой, полоумно-спесивый.
Дом палачей, исторический срам,
Глупый, бездарный и лживый.

Был в оны годы безумный Иван,

Был он чудовищно-ликим,
Самоуправством кровавым был пьян,
Всё ж был он грозно-великим.

Был он бесовской мечтой обуян,

Дьяволам был он игрушка: –
Этот, теперешний, лишь истукан,
Марионетка, Петрушка.

Был в оны годы, совсем идиот,

Ликом уродливый, Павел,
Кукла-солдатик – но всё же и тот
Лучшую память оставил.

Павла пред нынешним нужно ценить,

Павел да будет восхвален: –
Он не тянул свою гнусную нить,
Быстро был создан им Пален.

Этот же, мерзостный, с лисьим хвостом,

С пастью, приличною волку,
К миру людей закликает, – притом
Грабит весь мир втихомолку.

Грабит, кощунствует, ёжится, лжёт,

Жалко скулит, как щенята.
Вы же, ублюдки, придворный оплот,
Славите доброго брата.

Будет. Окончилось. Видим вас всех.

Вам приготовлена плаха.
Грех исказнителей – смертный есть грех.
Ждите же царствия Страха!

Неизбежность

Убийства, казни, тюрьмы, грабежи,
Сыск, розыск, обыск, щупальцы людские,
Сплетения бессовестнейшей лжи,
Слова – одни, и действия – другие.

Романовы с холопскою толпой,

С соизволенья всех, кто сердцем низок,
Ведут, как скот, рабочих на убой.
Раз, два, конец. Но час расплаты близок.

Есть точный счёт в течении всех дней,

Движенье в самой сущности возвратно.
Кинь в воздух кучу тяжкую камней,
Тебе их тяжесть станет вмиг понятна.

Почувствуешь убогой головой,

Измыслившей подобные забавы,
Что есть порядок в жизни мировой,
Ты любишь кровь – ты вступишь в сон кровавый.

Из крови, что излита, встанет кровь,

Жизнь хочет жить, к казнящим – казнь сурова.
Скорее, Жизнь, возмездие готовь,
Смерть Смерти, и да будет живо Слово!

Волчье время