Революционер на паровом ходу

Они поспешили одеться и вооружиться, но пока провозились с этим, на поверхности всё уже было кончено. Этот бой стоил жизни нескольким их товарищам. Враг же потерял лишь одного пленным, и то по чистой случайности. Им невероятно повезло, а ему напротив. Иначе он прошёл бы весь форт насквозь, перебив в нём всех. Этот новый враг действовал необычно, решительно и нагло. Необычным было и его снаряжение. Полные латные доспехи, не пробивавшиеся даже закалёнными стрелами. Диковинного вида оружие, судя по всему бывшее миниатюрной картечницей. Как действовал её механизм, было для Карла загадкой. Единственно, что рядом с местом стрельбы, на земле он заметил рыжие цилиндрики, которые подобрал, чтобы разобраться позже. Не меньше озадачивали его применённые врагом ручные бомбы, жертвой одной из которых едва не стали они с Капралом. Как инженеру, ему было известно, что корпус бомбы делают примерно в 20 раз тяжелее, чем кладут в него взрывчатки. Поэтому-то в полупудовой бомбе пороха всего на фунт. Но тут ручная бомба размером хорошо если с трехфунтовое пушечное ядро. Сколь же ничтожным должен быть заряд пороха в ней. Но рвануло так, что Карлу мало не казалось. Какая-то новая взрывчатка?

Да человек ли в тех доспехах? Пришло время познакомиться с их пленником.

В каземате они обнаружили пленного, опутанного верёвками по рукам и ногам, и несколько стражей не спускало с него глаз ни на миг. Он был в их власти – но это они боялись его. Доспех его показался Карлу странным. Кованые пластины изобиловали множеством рёбер, так что металл напоминал изысканную ткань. Явно эта стальная одежда сделана для существа с руками и ногами, и роста вроде бы вполне человеческого. Но какая у него выдающая грудная клетка, аж выпирает вперёд. Шеи нет, шлем составляет с кирасой единое целое.

— Так говорить будет невозможно, — промолвил Карл. — Он видит нас, а мы его нет. Кто бы там ни был, но нужно предложить ему хотя бы открыть лицо.

— Думаю, с этим мы сейчас справимся, — улыбнулся Капрал и приблизился к неприятелю, присмотрелся к латам, где-то нажал, подёргал… И наклонил шлем.

Под ним оказалось молодое лицо.

— Так вы человек? — удивился Карл.

— Я не намерен разговаривать с бунтовщиками.

— Точно человек, — вздохнул Карл. — И, подозреваю, очень хорошего рода?

— Можете не надеяться, господин Карл Фрайден, что получите за меня выкуп.

— Откуда вы знаете меня? — удивился Карл.

— А, так это точно вы! Бесчестный разбойник, как жаль, что я не убил вас, когда возможность была так близка.

Тут Карлу вспомнилось кое что. Он увлёк Капрала подальше и тихо спросил:

— Слушай, друг, помнится, когда мы шли грабить поезд, в чём потерпели полную неудачу, ты шутки ради оставлял какую-то записку?

— Да я и забыл уже… Ну ладно. Я, ради смеха, написал там «Сим зловещий повелитель Карл Фрайден повелевает прекратить движение этим путём до его дальнейших распоряжений».

— Действительно смешно, — сказал Карл без тени усмешки.

— Слушай, ну я же не знал, что так всё обернётся. Я же был уверен, что потом заберу эту записку.

— Ладно, сделанного не воротишь… А, кстати, как ты догадался открыть его доспех?

— Док! Ты что забыл, я же в арсенале служил. Уж как эти доспехи устроены…

— Слушай, я тоже видел доспехи. Ну, хорошо, только кирасы. Но тут… Ты взгляни, что у него с грудью?

— Док, это плакарт. Ну, как бы вторая кираса, поверх обычной.

— Зачем?

— Повоюй с ограми, сразу поймёшь. Одну кирасу огр своей дубиной может промять, а дальше сам понимаешь, коли вздохнуть не можешь, ты уже не боец, а может и не жилец. А вот сквозь плакарт ни в жизнь. На него хоть ящер лапой наступи, рыцарь жив останется. Для того же и шлем заедино с кирасой, чтоб огр голову не открутил. Доспех, кстати, редкий. Больших денег стоит, скажу я тебе.

— Ладно, с этим тоже понял. Теперь давай лучше вернёмся к нашему собеседнику. А то нехорошо заставлять гостя ждать.

Молодой пленник смотрел на них едва ли не с вызовом.

— Итак, — обратился к нему Карл. — Кто я, вам известно. Будет весьма любезно с вашей стороны соблюсти правила хорошего тона и назвать теперь себя.

— И не мечтайте, — запальчиво бросил юноша. — Я не боюсь смерти. А вас я просто презираю.

И он плюнул в сторону Карла. Повисло молчание.

— Вы, юноша, полагаете, что так поступают герои? — спросил его Карл спокойно. — Нет, это был поступок скота. Ненавидеть меня, даже презирать это можете сколько угодно. Считаете меня негодяем? Воля ваша. Но вам самому до скотства зачем же опускаться?

— Если бы вы были мужчиной, то вызвали бы меня на дуэль! Вы трус!

— Может и так, — столь же спокойно, как и прежде, ответил Карл. — Только ваши детские обзывательства меня ни чуть не задевают. А вот вы унижаете себя недостойным поведением. Я уверен, что вы из древнего рода потомственных рыцарей. И вот вы, в таких замечательных доспехах, с таким необычным вооружением – и вдруг гоняетесь по лесу за каким-то мелким разбойником, по вашим же словам, не заслуживающим вашего высокого внимания? Не потрудитесь растолковать мне, как такое понимать?

— Я поклялся бороться с несправедливостью.