Революционерам. Антология позднего Троцкого

В Москве заявляют теперь, что никто не рассчитывал на быструю победу, и ссылаются на морозы и снежные заносы. Поразительный аргумент! Если Сталин и Ворошилов не умеют читать военной карты, то они, надо думать, умеют читать календарь. Климат Финляндии во всяком случае не мог быть для них тайной. Сталин способен с большой энергией использовать обстановку, когда она созрела помимо его активного участия и когда выгоды бесспорны, а риск минимален. Он – человек аппарата. Война и революция – не его стихия. Где нужны были предвидение и инициатива, Сталин не знал ничего, кроме поражений. Так было в Китае, в Германии, в Испании. Так происходит сейчас в Финляндии.

Дело вовсе не в физическом климате Финляндии, а в политическом климате СССР. В издаваемом мною русском «Бюллетене» я опубликовал в сентябре 1938 года статью, в которой подверг анализу причины ослабления и прямого распада Красной Армии. Статья эта была напечатана затем в американских и британских изданиях. Она достаточно объясняет, по-моему, нынешние неудачи Красной Армии, как и возрастающие затруднения промышленности. Все противоречия и пороки режима всегда находят в армии особо концентрированное выражение. Вражда трудящихся к бюрократии разъедает армию изнутри. Личная самостоятельность, свободное исследование и свободная критика необходимы армии не в меньшей мере, чем хозяйству. Между тем офицерский корпус Красной Армии поставлен под надзор политической полиции в лице комиссаров-карьеристов. Независимые и талантливые командиры истребляются, остальные обрекаются на трепет. В таком искусственном организме, как армия, где необходима особая точность прав и обязанностей, никто на самом деле не знает, что можно, чего нельзя. Плуты и воры выступают под знаменем патриотических доносов. У честных людей опускаются руки. Широко распространяется пьянство. В снабжении армии царит хаос.

Юбилейные парады на Красной площади – одно, война – совсем другое. Предполагавшаяся «военная прогулка» в Финляндию превратилась в беспощадную проверку всех сторон тоталитарного режима. Она обнаружила несостоятельность общего руководства и непригодность высшего командного состава, подобранного по признаку покорности, а не таланта и знания. Война обнаружила, сверх того, крайнюю несогласованность разных сторон советского хозяйства, в частности, жалкое состояние транспорта и разных видов военного снабжения, особенно продовольственного и вещевого. Кремль строил не без успеха танки и аэропланы, но пренебрег санитарной службой, рукавицами, зимней обувью. О живом человеке, который стоит за всеми машинами, бюрократия попросту забыла.

Для армии и народа вопрос о том, идет ли дело о защите «своего» от внешнего нашествия или же о наступлении на другую страну, имеет огромное, в некоторых случаях – решающее значение. Для наступательной революционной войны нужны особый подъем духа, исключительное доверие к руководству и высокая квалификация бойца. Ничего этого не оказалось в войне, начатой без технической и моральной подготовки.

Конечный результат борьбы, предрешен, разумеется, соотношением сил. Полумиллионная Красная Армия раздавит в конце концов финляндскую армию, если советско-финская война не растворится в ближайшие недели в общеевропейской войне. Возможно, что перелом военной обстановки совершится уже до того, как эти строки появятся в печати. В этом случае Кремль, как происходило уже во время эфемерных успехов в начале декабря, постарается дополнить военное вторжение гражданской войной внутри Финляндии. Чтоб включить Финляндию в состав СССР – а такова, очевидно, ныне цель Кремля, – нужно ее советизировать, т.е. произвести экспроприацию верхнего слоя землевладельцев и капиталистов. Произвести такого рода революцию в отношениях собственности немыслимо без гражданской войны. Кремль сделает все, чтоб привлечь на свою сторону финляндских промышленных рабочих и низший слой фермеров. Раз московская олигархия оказалась вынуждена играть с огнем войны и революции, то она попытается, по крайней мере, согреть у финляндского костра свои руки. Можно не сомневаться, что она достигнет на этом пути известных успехов.

Но уже теперь можно с уверенностью сказать одно: того, что произошло в первый период войны, не вычеркнут из мирового сознания никакие позднейшие успехи.

Финляндская авантюра вызвала уже радикальную переоценку удельного веса Красной Армии, которую чрезвычайно идеализировали некоторые иностранные журналисты, «бескорыстно» преданные Кремлю. Все сторонники крестового похода против Советов найдут в военных неудачах Кремля серьезную опору. Возрастет, несомненно, наглость Японии, что может создать затруднение на пути к советско-японскому соглашению, составляющему ныне важнейшую задачу Кремля. Уже сейчас можно сказать, что если преувеличенная оценка наступательных способностей Красной Армии характеризовала предшествующую эпоху, то ныне открывается эпоха недооценки оборонительной силы Красной Армии.