Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка

Две грамматики

В своей жизни мы сталкиваемся с двумя видами грамматики: разговорной, которую слышим детьми, и письменной, которую учим в школе. У большинства слово «грамматика» все же ассоциируется с последним — школьными уроками, посвященными правильному употреблению запятых, проверке безударных гласных или роли местоимения «который». Многие правила могут расстраивать, потому что они основаны на огромной куче академической бессмыслицы. Например, английский запрет на употребление предлогов в конце предложения относительно недавно пришел из латыни. Этот запрет проскользнул в язык после того, как группа лондонских издателей выпустила серию справочников по литературным стилям и каким-то образом убедила общественность, что эти правила были всегда присущи «приличному» английскому языку. Письменный язык, по сути, — это наш первый иностранный язык, диалект разговорного, которым мы владеем с разной степенью успешности.

Дети учат грамматику до смешного легко. Настолько, что к шести годам они могут строить предложения, которых они раньше никогда не слышали, и каждое из них — это грамматический шедевр. Вы можете сами это проверить, если в пределах вашей досягаемости есть несколько детей и пара кукол. Покажите группе детей от трех до пяти лет кукольного монстра и сообщите им, что он любит есть грязь. Они вам скажут, что это грязеед. Если вы покажете другого и скажете, что он любит есть людей, они назовут его людоед. Но если вы скажете, что ваш монстр ест всякие травы, они никогда не назовут его травыед — только травоед.

Тут действует простое правило: при формировании составных существительных из двух частей существительные с неправильной формой множественного числа используются во множественном числе, а с правильной — в единственном. Это одно из тех необъяснимых правил, которые снятся в кошмарах моим студентам и которые с такой легкостью усваивают дети.

Так как же они это делают? Ясно, что они учат язык с помощью родных и близких, но они не просто повторяют услышанное. Они абсолютно точно никогда не слышали о травоедах и уж тем более о правиле формирования составных существительных, но очевидно, что эти слова не вызывают у них никаких затруднений. Каким-то образом они впитывают речь, которую слышат вокруг, и формируют из нее нечто большее. Они создают что-то вроде идеальной, автоматической грамматики, которая позволяет им строить новые слова и предложения.

Понятная входная информация

Будем точнее. Дети учат язык не с помощью всего, что слышат. Имеет значение только та информация, которую дети понимают. В лингвистических кругах это называется понятной входной информацией. Основная идея состоит вот в чем: чтобы учить язык на основе того, что они слышат, дети должны понимать суть услышанного.

Если вы показываете малышу печенье и произносите: «Хочешь печенье?», он без труда поймет вас, даже если раньше никогда не слышал это слово. Физические предметы, жесты и окружающая обстановка — все это, как универсальный переводчик, помогает ребенку понимать первые слова, превращая их в понятную входную информацию. Позже, когда он поймет значение слова «печенье», вы сможете спросить, хочет ли он печенья, при этом не держа печенья в руке, и он будет точно знать, о чем вы говорите.

И наоборот, вы не сможете научить ребенка японскому, если заставите его сотни часов подряд смотреть японские телешоу. В телевизоре мало смысла: в нем нет этого универсального переводчика — настоящего печенья и настоящего общения — и поэтому он не дает понятной входной информации. Пока мы не изобрели телевизоров, которые умеют печь печенье, единственный способ научить ребенка языку — это найти живого человека, который будет общаться с ним на этом языке. Позже, получив достаточно понятной входной информации от людей, дети научатся понимать телевизор, и в этот момент вы со своим печеньем станете для них не так интересны, как мультяшные монстры.