Революционный террор в России, 1894—1917

Человеком, заплатившим за беспринципность эсеровских руководителей, стал Рутенберг, превратившийся в глазах обществаиз революционного мстителя в обычного уголовника, подозреваемого в убийстве Гапона по личным мотивам и по собственной инициативе. Центральный комитет явно предал Рутенберга; может быть, желая скомпрометировать в то же время и правительство, ЦК даже не опроверг широко циркулировавшие слухи о связях Рутенберга с полицией и о том, что он убил революционного священника по приказу властей[93]. В течение многих лет Рутенберг требовал, чтобы партия опубликовала официальное заявление о том, что Центральный комитет приказал ему убить Гапона, но руководство эсеров постоянно отклоняло его требования[94].

Анализ многочисленных политических убийств, готовившихся и совершенных в столице или недалеко от нее Боевой организацией или более мелкими террористическими группами, не оставляет сомнений в одном: постоянные заверения партийных идеологов о том, что террор был всегда частью массового движения рабочих, крестьян и солдат, являлись по преимуществу пустыми словами, необходимыми для видимой верности теоретическим постулатам. Многие теракты были местью, хотя некоторые и ставили цель углубления борьбы с правительством. В 1907 году, например, властям в С.-Петербурге удалось расстроить планы эсеров совершить «несколько террористических актов против высшего военного командования… чтобы поддержать революционные настроения в армий»[95].

Как совершенно правильно отметила исследовательница ранней деятельности эсеров, «терроризм эсеров был более эффективен в 1902–1904 годах, когда массовое движение находилось в начальной стадии, чем в революционные 1905–1907 годы»[96]. Во-первых, высокопоставленные жертвы первых лет террористической деятельности эсеров были выбраны так, чтобы их убийства символизировали борьбу против репрессий властей. Во-вторых, громкие убийства таких государственных деятелей, как Плеве и великий князь Сергей Александрович, не только оказывали огромное пропагандистское воздействие, но и принуждали царское правительство идти на значительные уступки. После Плеве министром внутренних дел стал защитник либеральных преобразований князь Святополк-Мирский, а объявление политических реформ в феврале 1905 года последовало вслед за убийством великого князя[97]. С другой стороны, хотя число террористических актов, совершенных эсерами, в это время значительно увеличилось, эффективно способствуя дестабилизации центральных российских регионов, после 1905 года эсерам не удавалось добиться заметного успеха в достижении трех главных целей организованного террора: возмездие, пропаганда революции и ослабление верховной власти с целью заставить ее идти на уступки.

Согласно статистике, собранной самими эсерами, между 1902 и 1911 годами на всей территории империи было совершено 205 террористических актов против правительственных чиновников разных уровней, и есть основания полагать, что на самом деле этих актов было гораздо больше[98]. В революционном хаосе 1905–1907 годов многочисленные группы эсеров, действовавших в маленьких городках и местечках, а также в областных и уездных центрах, были настолько изолированы от штаба партии за границей и настолько независимы в своих действиях, что многие теракты так никогда и не попали в летопись партии. К тому же не было редким явлением совершение террористических актов эсерами-одиночками, целиком по собственной инициативе и без формального согласия местных групп. Конечно, партия не брала на себя ответственность за многие подобные теракты, которые были направлены против мелких чиновников и других малозначительных особ[99]. В 1905–1907 годах люди погибали ежедневно в результате никем не зарегистрированных террористических нападений, и источники приводят самые разные цифры, сообщая о многочисленных жертвах среди прохожих на местах взрывов.