Революционный террор в России, 1894—1917

Вопреки попыткам меньшевиков выставить большевиков позором РСДРП[254], справедливости ради следует сказать, что вряд ли Ленин может считаться единственным виновником. Хотя ни одна другая социал-демократическая организация не имела тайного органа, схожего с «Большевистским центром», существовавшим в первую очередь для добывания средств более чем сомнительными методами, меньшевики и национальные социал-демократические группы, сами тоже участвовали в экспроприациях. К тому же описанная на Лондонском съезде ситуация с боевыми отрядами под началом различных партийных комитетов, которые, как утверждалось, превратились в «замкнутые заговорщические кружки», далекие от масс и деморализованные бандитизмом[255], существовала не только у большевистских экспроприаторов, но и у боевиков других социал-демократических организаций.

Меньшевики прибегали к экспроприациям не так часто и не так систематически, организованно и эффективно, как большевики, но при этом революционер из Грузии сообщал, что местные меньшевистские боевые отряды «творят что хотят». В дополнение к этому, Охранное отделение в 1907 году получило сведения о том, что меньшевики имели в своем распоряжении пятьдесят тысяч рублей, захваченных незадолго до этого во время экспроприации в Тифлисе; один из убитых при этом боевиков был делегатом на стокгольмском съезде[256]. Меньшевистская деятельность также не ограничивалась одним Кавказом. Несколько меньшевиков экспроприировали семь или восемь тысяч рублей в почтовой конторе в Киеве в феврале 1906 года[257]. Несмотря на выговоры Областного комитета за «большевистскую» практику, меньшевики совершили неудавшуюся попытку экспроприировать сто тысяч рублей на железнодорожной линии Москва — Варшава[258]. Более доходным оказался налет на почтовый поезд из Севастополя, которым, как и многими другими актами, руководил Альбин (Артем), видный меньшевик, хорошо известный боевикам из-за его экспериментов со взрывчаткой[259]. Кроме того, в партии было общеизвестно, что контролировавшийся меньшевиками Центральный комитет, выбранный на IV съезде, «регулярно использовал деньги, полученные от экспроприаций»[260].

Члены объединенных (большевистско-меньшевистских) социал-демократических групп также часто прибегали к эспроприациям государственных и частных фондов[261]. Как и революционные убийства, такие действия чаще всего совершались на Кавказе, где в 1906 году центральная социал-демократическая организация завладела двумястами тысячами рублей в результате экспроприации в Квирильском казначействе[262]. В таких районах, как Гурия, местные комитеты РСДРП широко применяли силу с целью заставить людей платить установленный ими взнос в двадцать копеек в месяц с каждого жителя; они также облагали население специальными налогами для покупки оружия и финансирования своих операций[263]. В Баку буржуазия была так запугана социал-демократическими боевиками, что требуемые суммы немедленно выдавались[264]. В других местах, таких, как Кострома и Иваново-Вознесенск, социал-демократы совершали вооруженные нападения на винные лавки и занимались вымогательством. Не будучи в состоянии контролировать экспроприаторов, лидеры социал-демократов на периферии жаловались: «Некоторые члены боевых отрядов в сотрудничестве с посторонними лицами ведут себя как хулиганы и воруют все, до чего доходят их руки»[265]. В некоторых районах эти бесчинства становились невыносимыми для мирного населения. В грузинском районе Ахалгори банда из шестнадцати «Красных партизан» грабила жителей всей долины и заставляла крестьянские семьи покидать дома и искать убежище в других местах[266]. Многие члены местных социал-демократических групп, не согласившись с антипартизанскими резолюциями руководства РСДРП в Лондоне[267], продолжали террористическую деятельность и экспроприации еще на протяжении долгого времени после мая 1907 года.