Ревущая Тьма

– Ты из Тавроса. Всем это известно, и никто не посмеет тебя осудить. – Я прижался лбом к ее лбу, пытаясь заставить посмотреть мне в глаза. – Постарайся только не слишком много… колдовать, – добавил я на ее родном пантайском, чтобы лишние уши не услышали.

Она пихнула меня под ребра. Я поморщился.

– Это твой злой двойник сказал? – прошептала она.

В ответ я потряс слабой рукой, сжав зубы.

Она прижалась ко мне:

– Извини.

Я поцеловал ее, не выпуская руки, и почувствовал, как боль вытекает из меня, прячется за расцветающим в груди теплом. Кто-то из Красного отряда вышел из очереди, чтобы поглазеть, но мы с Валкой не обратили на это внимания.

– Давай со мной в любом случае? – сказал я, когда мы отстранились друг от друга.

Это была смелая просьба. Безумная. Глупая и безответственная, но я все равно на нее отважился. Я рассказал ей все: о Тихих, о ревущей Тьме, о реках света. О видениях и предположениях о произошедшем со мной. Поначалу я не знал, что воодушевило ее – любовь ко мне или к своей работе. Возможно, и то и другое.

– Хорошо, – улыбнулась она, обняла меня за шею и снова поцеловала.

– Вы только поглядите на этих голубков! Давно пора!

Мы разошлись, но не расцепили рук. Я оглянулся стыдливо, Валка – раздраженно.

Из коридора к нам шел Паллино, за ним – остальные мирмидонцы. Весь его багаж помещался в простом солдатском наплечном рюкзаке. Его седые волосы были аккуратно подстрижены, единственный глаз весело смотрел на нас.

– Дорогой, они уже… давно, – сказала Элара. – Ты просто не замечал. – Она одобрительно улыбнулась нам, не по-матерински, а скорее как добрая тетушка или старшая сестра, хотя была младше Валки. – Хорошо, что вы больше не прячетесь.

Сияя от радости, она подошла к Паллино.

Сиран тоже улыбалась.

– Что там за история с императором? – Она переложила багаж из руки в руку. – Вот уж не думала, что наемников пускают во дворец.

– Тем более гомункулов, – появились сзади Айлекс с Бандитом, замыкавшие группу переселенцев с «Мистраля». Бандит пригладил непослушные черные волосы. – Корво с Дюраном скоро будут. Она выбивает у казначеев легиона компенсацию за корабль. Да поможет ей бог.

– Выбьет, – ухмыльнулась Сиран. Кажется, она улыбалась впервые после гибели Гхена, но я не был уверен. – Говорят, ты теперь какой-то рыцарь? Кланяться не буду, не надейся.

– Не просто рыцарь, Сиран, – поправил ее Паллино. – Парня произвели в викторианцы. Это значит, что тебе придется кланяться, если он попросит.

– Не попросит, – мрачновато ответил я и выдавил улыбку. – Я – это я. Только попробуйте меня «сэром» назвать – сразу полу́чите.

– Даже не подумаем, сэр, – улыбаясь во весь рот, сказала Айлекс.

Мои друзья.

Я совершенно искренне сказал Титу Хауптманну, что мои личные успехи весьма преувеличены. Я не заслуживал таких друзей, впрочем… вряд ли друзей «заслуживают». Взгляните на них! Я помню тот день, как сейчас. Паллино, ставший мне как отец, бравурный и ясноглазый. Элара, всегда остающаяся в тени, но без которой старый Паллино сломался бы. Сиран, все еще скорбящая о своем давнем друге, но крепкая духом. Бандит, как и все джаддианцы, в равной степени способный шутить и зарезать человека. Айлекс, дриада, гомункул, одиночка, каждая улыбка которой выходила немного грустной. И Валка. Прежде всего Валка. Слова Валки могли ранить меня больнее, чем меч князя Аранаты, но, несмотря на это, она была для меня важнее дыхания. Сколько мы с ней уже пережили – и через что нам еще предстояло пройти.

Наконец появилась капитан Отавия Корво, а с ней – очкастый и вечно обеспокоенный старший помощник Дюран, едва удерживавший в руках свои пожитки и багаж капитана. А за ними, никем не замеченный, еще один человек. Призрак на пиру, незваный и нежеланный.

– Вильгельм, – произнес я, обходя Валку и вставая перед выходом в рукав.

Я специально назвал его по имени, чтобы сохранить между нами дистанцию.

Мы были последними в очереди; все остальные уже отправились на борт. Я слышал за спиной шутки и смех. Федераты, солдаты, легионеры и наемники Красного отряда непринужденно болтали между собой.

Хлыст даже не посмотрел на меня. Позже мне стало известно, что на «Демиурге» он сражался под командованием Джинан и пришел на подмогу вместе с Красным отрядом. Я не встречался с ним с тех пор, как отослал с «Мистраля». Он избегал меня, и по делу. С него началась та черная черта гнева, протянувшаяся от Тита Хауптманна и Бассандера Лина через изуродованные и обглоданные тела Райне Смайт и Вильгельма Кроссфлейна, через трупы всех бравых солдат. С него она началась, к нему же в конце концов и привела. К моему другу.

– Адриан, – сказал он, зажмурившись. – Я слышал, что произошло. Я… должен был быть там.

Все смотрели на меня, гадая, как я отреагирую.

– Нет, – возразил я. – Никого из нас не должно было там быть.

– Прости! – воскликнул он, подходя ближе. – Ты это хотел услышать?

– Нет, – сказал я. – Я ничего не хочу от тебя слышать.

Я развернулся, чтобы первым войти в рукав. Что бы ни случилось, как бы ни изменился мой мир, его предательство по-прежнему ранило меня сильнее, чем клинок моего собственного меча.