Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.)

Мы остановились лишь на некоторых эпизодах из жизни и работы К. А. Мехоношина в годы гражданской войны. И конечно, не смогли в полной мере раскрыть многие грани его личности. А стоило бы сказать и о самозабвенности театрала в осажденной Казани, и о заботах о пайке для И. В. Мичурина в прифронтовом Козлове, об организации санатория для больных солдат в многострадальной Астрахани — все это содержится в воспоминаниях людей, что шли с ним трудными, огневыми дорогами.

Хотелось бы привести еще несколько строк из автобиографии К. А. Мехоношина:

«В 1926 г. я работал в Польше в качестве военного атташе в Полпредстве СССР.

В 1928 г. после заграничной работы я был назначен заместителем, потом председателем сектора обороны Госплана СССР и членом его президиума.

В 1931 г. перешел на работу в Наркомсвязь в качестве члена коллегии наркомата и с 1934 г. руковожу в качестве директора Всесоюзным научно-исследовательским институтом морского рыбного хозяйства и океанографии…»

Очень огорчен был К. А. Мехоношин, когда ему пришлось в 1931 году покинуть Госплан. Здесь масштабы и сложность работы соответствовали его организаторскому и исследовательскому потенциалу.

Не всегда сочетание его человеческих и деловых качеств органично влияло на результаты работы, которых от него ждали и требовали.

Недостаток решительности в исполнении жестких, конкретных директив в сложных, экстремальных условиях, сложившихся во время весенней путины на Каспии в голодном 1921 году, вероятно, дал повод В. И. Ленину заявить: «Никуда не годен Мехоношин для работы центра». Ситуация осложнялась тем, что в стране вводился нэп, а здесь, на Каспии, требовалось продолжить действовать методами «военного коммунизма».

И наконец, последние строки автобиографии:

«В настоящее время я работаю по своей специальности как биолог и руковожу Всесоюзным научно-исследовательским институтом морского рыбного хозяйства и океанографии.

10. XI.1936 г. К. Мехоношин».

В страшном 1937 году он пошел на конфликт с наркомом А. И. Микояном, отстаивая право ВНИРО заниматься комплексной наукой, а не сиюминутными задачами. Это говорит о многом. Учитывая сам момент конфликта, можно думать, что это был протест, возможно несознательный, но протест против затягивающейся петли авторитарности. Пойти на серьезный конфликт с наркоматом в период, когда для арестов не требовалось даже формального повода, означало бросить вызов страху, примиренчеству, вседозволенности, беззаконию. Молох сталинщины уничтожил К. А. Мехоношина.

Селиверстова Л. Н. ─

кандидат исторических

наук

Невский Владимир Иванович

Годы жизни: 1876―1937. Член партии с 1898 г. В 1917 г. член Всероссийского бюро военных организаций при ЦК РСДРП, член Петроградского ВРК. В октябре 1918 г. — мае 1919 г. член РВСР…

(Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР» (1987)

Пожелтевшие листы архивных документов — декреты Совнаркома, директивы, распоряжения и указания РВСР и Совета Рабочей и Крестьянской Обороны. На многих из них рядом с подписями Ленина, Троцкого и других — автограф Владимира Ивановича Невского.

В труднейшие дни 1918 года, когда Советская Республика декретом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета была провозглашена военным лагерем, Невский, в то время занимавший пост народного комиссара путей сообщения, был включен в состав Совета Обороны и Реввоенсовета Республики.

Путь Невского в революцию был прям, хотя и не прост. Его судьба — это судьба профессионального революционера, отдавшего жизнь рабочему движению, революции, борьбе за народное благо.

Родился он в 1876 году в прекрасном русском городе Ростове-на-Дону. Здесь, на границе казацкой вольницы, собирались многие торговые люди.

Феодосий (настоящее имя Невского) рос в семье одного из тех удачливых купцов, что собственной инициативой и энергией сколотили немалые состояния. Отец его, Иван Кривобоков (такова подлинная фамилия Владимира Ивановича), трижды прогорал и трижды вновь поднимался на ноги, ворочая значительным капиталом.

Семья, в которой формировались характер и миропонимание революционера, была своеобразным миром, где наряду с необыкновенной религиозностью уживался купеческий разгул и наряду с буржуазностью причудливым образом теплился и огонек весьма радикального демократизма.