Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.)

Чтобы представить значение данных источников в строительстве Советских Вооруженных Сил, перечислим сначала разделы первого из них, предназначавшегося для ЦК РКП(б): Мобилизация республики. Интенсификация труда. Работа в деревне. Организация и воспитание армии. Агитация и пропаганда. Задачи коммунистической партии. Отметим, что все вопросы рассматривались в докладе с достаточной полнотой и более или менее подробно. В первом разделе, например, указывалось, что сможет дать для армии не только город, промышленность, но и деревня, сельское хозяйство. В разделе об интенсификации труда подчеркивалось, что благодаря ей «освободится, по меньшей мере, половина многотысячной армии служащих, которую надо двинуть в новую армию и в деревню». Массовая Красная Армия «должна быть доведена до высокой степени совершенства как в техническом смысле, так и по духу». Предусматривалось, что задания предстоит дать Реввоенсовету Республики, Наркомпроду, ВСНХ, Центральному управлению снабжения, Социалистической академии, профсоюзам. Не обошлось и без излишних преувеличений, пафоса. Рабочим, например, предлагалось «пойти на неограниченную эксплуатацию своих сил» и вместе с красноармейцами «нести свое здоровье и жизнь для мировой социалистической революции»[151] и т. п. Но это — в духе времени…

Во втором из названных докладов ценным было прежде всего наличие цифровых данных, а также анализ имевшихся недостатков в создании Красной Армии, но именно эти материалы и оказались вычеркнутыми при публикации доклада в виде статьи, поэтому вкратце остановимся на них. Напомним сразу, что начальник мобилизационного управления Всероглавштаба (ВГШ) П. П. Лебедев докладывал 7 декабря 1918 года в Высшую военную инспекцию, что «численность армии до настоящего времени точно установить не удалось», и приводил лишь некоторые данные на 1 октября. Но Н. И. Подвойский уже в двадцатых числах октября писал: «В настоящее время Вооруженные Силы Советской России достигают в общей сложности 450 тыс. чел., призвано для новых формирований 300 000, будет пополнено в уже существующих частях 75 000 человек, итого в ближайшем будущем при напряженной работе, к новому году может быть создана армия почти в 1 000 000 человек, и не на бумаге, а на деле, так как все расчеты сделаны, соответствующие контингенты имеются…». Бумага стерпела и эти расчеты, хотя откуда взялось, например, число 300 тысяч, сказать трудно. А общая численность войск Республики, по данным мобуправления ВГШ, представленным в ВВИ 27 января 1919 года, к половине месяца составила лишь 788 315 человек. А ведь сведениями Подвойского пользовался Ленин!

Что касается освещения трудностей в строительстве РККА, в частности анализа причин «красноармейских бунтов» в 19 волжских и центральных городах (Саратове, Самаре, Твери, Хволынске, Тамбове и др.), оно было правильным. Скажем, «употребление красноармейских частей, которые уже тогда состояли в большинстве из крестьянских элементов, против местных же крестьян, ибо Красная Армия формировалась главным образом по принципу территориальности, ускорило ее разложение как нельзя более». И все-таки при чтении этих документов, особенно связанных с конкретными расчетами, нет-нет да и мелькнет мысль о недостаточной военной подготовленности автора, о поспешности его обещаний. И еще. Уже в препроводительной к докладам, пожалуй, чрезмерно высоко поднимается роль Высшей военной инспекции и впервые ставится вопрос о желательности «подчинить ее непосредственно ЦИК или Совнаркому».[152]

Иными словами, речь шла о том, чтобы выйти из подчинения Реввоенсовету Республики, стать над ним или хотя бы рядом с ним. Председатель ВВИ организовал широкую систему информации в государственном и военном аппарате. «Наладьте связь так, — писал он управляющему делами инспекции Модестову, — чтобы я знал, что делается и предполагает делаться в Совнаркоме, ВЦИК, у Склянского, в Военно-законодательном совете, штабе Реввоенсовета, Московском окружном и городском комиссариатах, Совнархозе, Наркомпросе»;[153] добавим еще постоянные доклады непосредственно Ленину, — вряд ли все это могло понравиться любому из начальников.