Реввоенсовет Республики (6 сентября 1918 г. / 28 августа 1923 г.)

«Правда», ставшая газетой ежедневной, потребовала от сотрудников редакции более высоких нагрузок, и одним из первых почувствовал это Раскольников — ему предложили стать ее секретарем. Появились новые обязанности — надо было принимать посетителей, отвечать на многочисленные письма и конечно же самому писать статьи. Но секретарем довелось пробыть недолго — ровно через месяц после выхода первого номера газеты его арестовали. Дело пошло по наезженной колее судопроизводства и окончилось приговором о ссылке на три года. Но в феврале 1913 года Раскольникова, ввиду трехсотлетия дома Романовых, амнистировали, и он вновь вернулся в редакцию.

Все больше втягиваясь в редакционную работу, он уже не мыслил свое существование вне газеты, хотя институт был закончен и представлялась возможность идти по инженерной стезе. Для дальнейшего обогащения знаниями записался было в состав слушателей Археологического института, но на деле все больше отдавал себя газетной работе. Нет сомнения в том, что в этот период на него оказали огромное влияние работавшие в «Правде» К. С. Еремеев (Раскольников называл его «крестным отцом» в партийно-литературной деятельности), прекрасный публицист М. С. Ольминский, М. И. Ульянова, М. А. Савельев, И. И. Скворцов-Степанов и другие партийные литераторы. «Мое участие в газете, — вспоминал Раскольников, — усилилось весной 1914 года, со времени приезда из-за границы Л. Б. Каменева. К этому времени стали появляться мои большие статьи, написанные по заказу редакции и обычно пускавшиеся фельетонами в подвальном этаже газеты».

Теперь Раскольников в «Правде» бывает почти ежедневно, несколько реже посещает журнал «Просвещение», где также печатаются его статьи. Казалось бы, жизненная линия вполне четко определилась и теперь, пройдя столь основательную партийную и политическую школу, можно будет полностью отдать себя литературной работе. И наверное, так оно и было бы, если бы не война… Она вновь круто переломила судьбу Раскольникова.

Россия выполняла программу воссоздания сильного флота, намеченную еще в канун войны, уже в ходе военных действий. Для вступающих в строй кораблей нужны были офицерские кадры в таком количестве, которое никак не мог обеспечить привилегированный Морской корпус, куда по традиции принимались лишь представители дворянского сословия. Спешным образом были созданы Отдельные гардемаринские классы. В них зачислялись подлежащие призыву выпускники гимназий, реальных училищ, а также студенты. Раскольников имел высшее политехническое образование, но, поскольку он продолжал курс обучения в Археологическом институте, его причислили к студентам и определили в Отдельные гардемаринские классы. Учившиеся в них в отличие от Морского корпуса носили не белые, а черные погоны, за что их в морской офицерской среде называли «черными гардемаринами», не без намека на «черную кость». Однако курс обучения в классах был хотя и сокращенным по времени, но куда более глубоким, а главное, здесь отводилось больше времени учебным плаваниям, и не в тесных рамках Финского залива, а на Тихом океане. Раскольников дважды был в таких плаваниях — на крейсере «Орел» он прошел тысячи миль от Камчатки до берегов Индии, побывал в Японии и Корее.

Годы обучения сделали из него военного человека, и это на длительный период определило жизненный путь Раскольникова. Но и в Отдельных гардемаринских классах он сохранил связь с революционным подпольем — в зимние месяцы, когда шли занятия в учебных аудиториях, во время увольнений и отпусков встречался с партийными работниками, выполнял задания Петербургского комитета РСДРП. К этому времени относится начало его дружбы с членом комитета недавним студентом Семеном Рошалем — человеком горячим, импульсивным, глубоко преданным делу революции. Рядом с ним Раскольников казался особенно сдержанным, спокойным, рассудительным. Впрочем, разница в характерах нисколько не мешала их дружеским отношениям, тем более что в идеалах и принципах они ни в чем не расходились. В конце декабря 1916 года охранка арестовала Рошаля вместе с несколькими другими руководителями большевистской организации, но «черный гардемарин» в этот раз не попал в поле зрения жандармов.

Выпускные экзамены в гардемаринских классах совпали по времени с победой Февральской революции. Среди выпускников — полный разброд: занятия больше не проводятся, приказов от начальника никаких не поступает, об увольнениях даже спрашивать не надо. Раскольников не задумывается о том, что ему делать. «С радостным чувством покидал я затхлые казармы, чтобы присоединиться к восставшему народу», — писал он позже в книге воспоминаний. Не без труда гардемарин разыскал вышедший из подполья Петербургский комитет своей партии, первые заседания которого проходили тогда в помещении Биржи труда на Кронверкском проспекте. И сразу включился в работу. Участвовал в заседаниях, устанавливал по заданию ПК связи с воинскими частями.