Резервация

– Я, например, не верю никому, – сказал Джана. – Просто предпочитаю не думать об этом. Для меня Земли не существует. Единственная реальность – это Сфера.

– То же самое утверждают и братья-герениты, – заметил Стинов.

– Не лови меня на слове, – улыбнувшись, нацелил на Стинова указательный палец Джана. – Они сделали из этого культ, а я – философию. К тому же я начал с вопроса не о Земле, а о твоем отношении к проблеме клонов.

– Не могу сказать на этот счет ничего определенного, – ответил Стинов. – Я работаю с клонами всего несколько дней. Ты знаешь о них гораздо больше. Может быть, мы действительно поступаем по отношению к ним негуманно?

– Негуманно? А что значит относиться гуманно к клонам? Предоставить им равные с людьми права? Зачем им это? Мы ведь не принуждаем их ни к чему противоестественному. Работа составляет для них смысл жизни.

– Конечно, – согласился Стинов, потому что спорить ему не хотелось. – Но, лишив клонов свободы и воли, мы просто не оставили им выбора.

– Ты испытываешь к ним жалость? – удивленно спросил Джана.

– Пожалуй, что нет, – подумав, ответил Стинов. – Я просто пытаюсь представить, как бы я поступил, узнай однажды, что любой из окружающих меня людей может дать команду, которая заставит меня умереть. Наверное, не дожидаясь этой команды, я сам начал бы убивать каждого, в ком мог заподозрить врага.

– Ну, знаешь… – Не находя слов, Джана развел руки в стороны. – Кончай жевать эфимер, он тебя до добра не доведет.

– Эфимер здесь ни при чем, – Стинов снова взглянул на часы. – Пора собирать клонов. Сегодня они свое отработали.

Вторую неделю Шалиев не давал о себе знать, и это начинало слегка беспокоить Стинова. Он ни на секунду не забывал о том, что Шалиев является гарантом его безопасности, а потому хотел хотя бы время от времени получать подтверждения того, что о нем не забыли. Шалиев оставил Стинову свой код вызова через инфо-сеть и предложил обращаться по любому вопросу, но пока надлежащего повода для этого не было. Позвонить же первому помощнику руководителя отдела только для того, чтобы напомнить о себе, Стинов считал неуместным.

Игорь постоянно думал над тем, как дать знать о себе первому помощнику руководителя отдела. Вряд ли Шалиев следит за его трудовыми успехами, поэтому проявлять особое служебное рвение скорее всего не имело смысла. А отличиться в чем-то другом у Стинова просто не было возможности, поскольку все свое время он проводил только на плантации и дома.

Какое-то время Стинов подумывал о том, чтобы рассказать Шалиеву о преследующем его монахе-герените. Но, тщательным образом все взвесив, решил, что подобная информация, выданная к тому же со значительным запозданием, не пойдет ему на пользу.

Если бы представилась такая возможность, Стинов готов был сам создать чрезвычайную ситуацию, которая дала бы ему возможность как-то проявить себя и снова оказаться в поле зрения Шалиева. Но спокойный, размеренный ритм работы на плантации не давал ему на это ни малейшего шанса.

Под вечер, возвращаясь с плантации домой, Стинов обычно заглядывал к Медлеву. Поскольку у обоих не было поводов вспоминать о том, что Медлев появился в секции для того, чтобы присматривать за соседом, между ними быстро установились непринужденные приятельские отношения. По крайней мере внешне все именно так и выглядело. Частенько, захватив по дороге домой пиво для себя и джин с тоником для соседа, Стинов проводил весь вечер в комнате Медлева, от которого, если только удавалось его разговорить, можно было узнать не меньше интересного, чем от Джана.

Медлев, как и обещал, никогда более не касался в разговоре тем, имеющих отношение к его нынешней работе. Но и без того им со Стиновым было о чем поговорить. То, что характеры двух молодых людей были абсолютно не схожими, только усиливало их взаимный интерес друг к другу.

Медлев принадлежал к тому, всегда удивлявшему Стинова типу людей, у которых вся жизнь была связана только с работой. Общаясь с такими, Стинов нередко задавал себе вопрос, чем они занимались, когда были детьми? Неужели даже тогда они только и думали о том, как бы сделать что-нибудь полезное и нужное обществу?

Одним из увлечений Медлева были шахматы. На протяжении нескольких лет передвигая каждый вечер фигуры на пару с компьютером, он вскоре научился угадывать каждый ход своего противника, и игра с электронным соперником потеряла для Медлева всякий интерес. Заполучив в свое распоряжение Стинова, он первым делом усадил его за нарисованную на моноэкране шахматную доску. Заверения Стинова, что все его познания в древней игре ограничиваются только тем, какая фигура как ходит, а сидел он за шахматной доской в последний раз, когда учился в общеобразовательном классе, не возымели ожидаемого действия. Медлев хотел сразиться с новым противником, и он своего добился.

Но едва только Стинов начал передвигать фигуры по клеткам, он понял, что выиграет у Медлева. И поставил ему мат на тридцать втором ходу.

– Играть, значит, не умеешь, – язвительно процедил сквозь зубы Медлев, возвращая фигуры в исходную позицию.