Резервация. Четвертый эпизод

- Я хотел ее увезти, хотел забрать! – закричал отец. – Но он взял меня за грудки и притянул к себе, какой-то усатый мужик в военной фуражке. Генерал! Он сказал – если мы этого не сделаем, если развезем заразу по всей резервации, твой сын станет следующим. Ты – станешь следующим! Я не хотел тебя потерять…

Гай слушал, злобно раздувая ноздри. А потом выбежал в коридор и прижался к двери. Сполз по ней, хватая себя за волосы. И услышал, как его отец рыдает там, за закрытой дверью. Одинокий, брошенный всеми, он выл в голос и молотил кулаками о стены.

- Прости меня, отец, - прошептал Гай в затхлую тьму.

И вдруг – его локти заскользили в чем-то липком. Разъехались в стороны, и он шлепнулся грудью в холодное месиво. Брызги ударили в лицо, и Гай понял, что скользит. Что его утягивает вниз, как по желобу в аквапарке.

- Твою ж мать!

Он попытался свести локти вместе, но лишь сильнее ободрал их и снова рухнул грудью в холодную жижу. Ударился подбородком, раскрыл рот, чтобы вздохнуть и хлебнул кислой грязи.

Его понесло вниз по трубе, как безумного скелетониста, а он пытался высвободить руку, в которой сжимал железный прут. Чтобы зацепиться им за стенки трубы, затормозить. Он не успел. Его выбросило из трубы, и он рухнул в затхлую, вязкую воду, подняв вокруг себя фонтаны брызг. Воды было много, она накрыла Гая с головой, закружила, завертела и потащила вниз, на дно. Он открыл глаза и сквозь зеленую муть увидел людские тела. Покрытые илом, разбухшие, с раззявленными ртами, они болтались в воде, как призраки. К ногам мертвецов были привязаны мешки, набитые чем-то тяжелым, удерживающие их на глубине. Гай брыкнулся, болтнул ногами, пытаясь выплыть, выбраться из этого подводного ада. Толща воды сдавила его, попыталась утопить, но ему удалось вырваться из ее холодных пут. Он вынырнул на поверхность, жадно глотая прокисший воздух, отплевываясь горькой водой.

Место, где он оказался, было затоплено. Какой-то канализационный тоннель, обложенный потемневшим от влаги кирпичом. Под сводчатым потолком тянулись вены труб и сухожилия стальных тросов. Вода тут стояла по настенные плафоны, привинченные на уровне падуги. Гай попытался ухватиться за трубу под потолком, но не сумел до нее дотянуться. Своды тут строились высокими, коробовыми, чтобы выдержать вес давящей сверху земли. Вопреки всему – тоннель не был погружен во тьму. Где-то впереди с потолка лился тусклый свет. Над поверхностью затхлой воды он превращался в зеленоватое свечение.

Гай развернулся к трубе, из которой его выбросило. Черная дыра в потолке – не дотянуться. Он подождал немного, прислушался. Где-то капала вода. И больше ничего. Никаких звуков.

- Блядь!

Он осторожно поплыл в сторону света, сочащегося с потолка. Зачерпнул рукой и задел что-то мягкое, обволакивающее. Дернулся, обернулся. Замахнулся прутом. На поверхности плавала детская кукла – он задел ее волосы. Запутался в них распухшими пальцами.

- Господи… тварь!

Гай поплыл дальше, стараясь не думать, что под ним мертвецы. Он поджимал ноги, как мог, чтобы не задеть их голов. И все же ему казалось, будто он касался мысками туфель набрякших, полуразложившихся лиц.

- Что за срань? – шептал он сам себе, вспоминая покрытые илом трупы. – Что за срань тут творится, боже?..

Свет был ярким - золотистый призрачный столб, уходящий на глубину. В нем кружились пылинки. А может мошкара. Гаю было все равно. Он вплыл в этот свет, зажмурился, подняв глаза, и сквозь прищуренные веки разглядел в потолке зарешеченное отверстие. Где-то там, высоко-высоко, плыл кругляк желтого света, как будто обмылок солнца в ветреный день. Гай прислушался. Наверху завывал ветер. Буря все еще была в разгаре.

- Тут не выбраться… - прошептал он. – Не выбраться…

Вода была холодной, от нее поднимался пар. Гай почувствовал, как немеют пальцы на ногах. Завертел головой в поисках выхода, задышал быстрее, бултыхнул руками – раз, второй, третий – чтобы согреться.

Это был тупик – огромный резервуар с затхлой водой. Аквариум, полный дохлой рыбы.

- Черт… - Гай болтнул ногами, стараясь разогнать застоявшуюся кровь. Он попытался собраться с мыслями. Оглянулся к трубе, которая привела его в этот заброшенный коллектор. С Антоном что-то стряслось, иначе он бы давно бултыхался рядом, с заложенным носом и дрожащими губами. Этот гребаный бункер был озлоблен и выжжен войной. Все коридоры и двери, столы, кровати и стулья в нем были пропитаны запахом гари. Ненависть чернела, как сажа и вымазаться в ней было проще простого. Не было в этих коридорах милосердия, не было воды очищения, кроме той, в которой сейчас барахтался Гай. Но в ней находилось столько трупного яда, что и она оказалась отравлена ненавистью.

Дальняя часть туннеля была погружена во мрак. Гай подплыл к ней, цепляясь рукой за выступающую падугу. Он все еще сжимал окоченевшими пальцами заржавелый металлический штырь от кровати. Кирпич здесь был таким же скользким и холодным, как и в освещенной части тоннеля. Таким же твердым. И глухим.