Резервисты

Хочу поблагодарить Комбата за помощь в написании произведения, а также за предоставленную им ценную информацию.

Вечернее солнце плыло над Газой, готовясь приводниться в синь Средиземного моря. Внизу тянулся пограничный забор, разделяющий территорию Израиля и палестинской автономии. На полях с палестинской стороны возились несколько крестьян, возделывая грядки, скучал, лениво отмахиваясь от мух, осел, привязанный к двери сарая. На крыше, вглядываясь в бинокль, распластался парень в грязной футболке и джинсах. Через мощные линзы прекрасно просматривался пограничный забор и проходящая рядом дорога. Люди в мешковатой зеленой форме с закинутыми за спину автоматами суетились вокруг поврежденного ограждения. Казалось, они находились совсем рядом, хотя от сарая их отделяло почти полтора километра. Хусейн Абу-Найда оторвался от бинокля и покрутил головой, разминая затекшую шею. Курить хотелось ужасно, но дымок могли заметить. Он достал из заднего кармана мобильник и несколько раз ткнул в кнопки. В двухстах метрах южнее, за остатками разрушенного дома сидели четверо человек в камуфляже, лица у них были закрашены, у каждого вокруг лба шла зеленая повязка с арабской вязью. Один из них поднес к уху мобильник.

— Хамид! — зашептал в трубку Хусейн. — Начинайте, они ничего не подозревают!

— Хорошо! — прохрипел Хамид. — Продолжай наблюдать!

Четверо разобрали прислоненные к стене гранатометы и, разделившись на пары, скользнули в грядки.

Хусейн вступил в хамас два года назад, когда ему надоело ходить в школу. Сначала он был на побегушках, но постепенно продвинулся. Теперь ему доверяли наблюдать и координировать действия групп боевиков.

Террористы медленно ползли к забору. Хамид хотел занять позицию под растущими у кромки полей эвкалиптами. Вторая пара ползла к штабелю мешков с удобрениями в тридцати метрах от дороги.

Между пограничным забором и полями на возвышенности, покрытой чахлыми кустиками, лежал человек и внимательно наблюдал за тем, как Хусейн, покрутив затекшей шеей, припал к биноклю. Комбинезон и маска из маскировочной сетки делали его неотличимым от кустарника вокруг. Крупнокалиберная винтовка перед ним тоже была заботливо укрыта маскировочной тканью.

За свои сорок с лишним лет снайпер лежал в засадах сотни раз. Сначала в Афганистане, потом в Сербии. Теперь, после длинного перерыва, Газа.

— Аталеф 3, это Аталеф 1, доложите обстановку… — зазвучал голос в наушнике.

— Цель наблюдаю, жду команду, — прошептал снайпер. Диалог велся на русском языке.

У подножья эвкалиптов зарылись в траву две фигуры в таких же комбинезонах из маскировочной сетки. Один, вооруженный снайперской винтовкой Драгунова, шептал в трубку рации, на его загорелом предплечье синела татуировка: парашют и буквы ВДВ. Второй, в зеленом платке на голове, замер, изучая местность поверх пулемета «негев».

— Гнездо, это Аталеф 1! Вижу вооруженного противника, вероятность 100 %, они подбираются к саперам. Прошу разрешения открыть огонь. — На этот раз радиообмен звучал на иврите.

— Огня не открывать, повторяю, Первый, нет разрешения на огонь!

Человек с «СВД» коротко выматерился и снова вскинул к глазам бинокль.

— Что, не дали, суки? — прошептал пулеметчик.

— Прошу разрешения открыть огонь, через несколько минут будут поздно! — снова понеслось в эфир.

В пяти километрах от них, на командном пункте укрепления Хардон, четверо офицеров склонились над картой.

— Там на полях всегда полно мирных… крестьян всяких! — задумчиво проговорил лысый грузный подполковник. — Опять эти «чеченцы» устраивают балаган, и опять никто, кроме них, не видит боевиков.

— Не называй их так! — обиделся сидящий напротив майор. — Это все равно, что тебя палестинаи (палестинец — ивр.) обозвать!

— Они работают уже десятый месяц, ни одного недоразумения, ни одного убитого гражданского! — вступился старший лейтенант. — Все трупы как на подбор — боевики с оружием. Их работу сам комдив координирует.

— Все равно я им не доверяю. Я несу ответственность за этот участок, и только мне решать, будут они стрелять или нет, — не сдавался подполковник, — здесь им не Красная армия и не Чечня!

— Там работают сапёры, их прикрывает отделение пехоты, они пока ничего не заметили, — вмешался другой старлей, — потом может быть поздно. Разреши «русским» открыть огонь.

— Ну, хорошо, хорошо! — раздраженно пробурчал подполковник и потянул на себя микрофон.

— Аталеф 1, прием!

— Аталеф 1 на связи.

— Открыть огонь разрешаю.

Человек под эвкалиптами показал пулеметчику большой палец и приник к прицелу «СВД».

— Аталеф 3, приготовиться, — прошептал он по-русски в микрофон второй рации.