Резервы человеческой психики

Его смерть трагична. За участие в заговоре против императора Нерона он в возрасте 70 лет был приговорен к смертной казни. Нерон предоставил Сенеке возможность покончить жизнь самоубийством. Вот как это все описано историком Тацитом: «Сохраняя спокойствие духа, Сенека велит принести его завещание, но так как центурион воспрепятствовал этому, обернувшись к друзьям, восклицает, что раз его лишили возможности отблагодарить их подобающим образом, он завещает им то, что остается единственным, но зато самым драгоценным из его достояния, а именно образ жизни, которого он держался… Вместе с тем он старается удержать их от слез то разговором, то прямым призывом к твердости, спрашивая, где же предписания мудрости, где выработанная в размышлениях стольких лет стойкость в бедствиях?»[58] Затем Сенека открыл себе вены на руках. Однако, увидя, что старческая его кровь вытекает медленно, он перерезал также артерии на ногах. Опасаясь, чтобы вид его не смутил жену, он велел перенести себя в другое помещение. Но смерть все не приходила. Сенека приказал дать себе яду, но и яд не подействовал. Тогда философ приказал посадить себя в горячую ванну. Сделав «возлияние Юпитеру Освободителю», он вскоре испустил дух.

К сожалению, не всегда большой ум сопровождается такой же силой духа. Нередко в подобных случаях развивается тягчайшая дисгармония между телом и духом, отмечающая каждую минуту жизни человека сознанием трагизма. Примером тому может служить жизнь немецкого философа Ф. Ницше. О своем уме он писал как о проявлении высшей человеческой возможности. В одной из его книг имеется глава, которая называется «Отчего я так умен». Тем не менее его отношение к своему мозгу и своему телу было поистине антиинтеллектуальным. В результате к 35 годам он потерял сон и аппетит. В течение 11 лет он почти ни разу не ложился спать без снотворного. Лишь за один месяц он мог принять 50 граммов хлоралгидрата. В 39 лет он пишет: «Страшные и почти непрерывные страдания заставляют меня с жадностью ожидать конца». В 45 лет он тяжело заболевает психически и в таком состоянии живет еще 11 лет.

Изучение человека с позиции диалектического материализма исходит из признания того факта, что человек представляет собой единство биологического и социального, организма и личности во всей сложности их взаимоотношений, причем это взаимоотношения внутри единого. Именно в этом заключается основная трудность исследования данной проблемы, так как далеко не всегда можно отделить влияние психического на соматическое от влияния соматического на психическое. Интуитивное ощущение их единства пробуждало человеческую любознательность с древнейших времен и заставляло вести поиск телесных примет, которые бы отражали душевные качества их обладателя. Физиогномика, френология и хиромантия — три несостоявшиеся науки, которые по внешним признакам тех или иных частей тела человека пытались выявить его внутреннюю психическую сущность.

Физиогномика разрабатывала систему корреляции между чертами лица человека и основными свойствами его характера, способностями и талантами, достоинствами и недостатками. Сторонники физиогномики считали, что ее начала находятся у истоков искусства, которое через внешние формы человеческого лица стремится уловить внутреннюю сущность изображаемого человека. Указывали при этом и на писателей, которые, характеризуя своего героя, подробно описывают его внешность и черты лица. Ссылались даже на предполагаемые генетически обусловленные способности людей считывать внутреннее состояние по мимике и выражению лица. Признавалось, что в повседневной жизни эти способности используются подсознательно и что особенной восприимчивостью в этом отношении обладают дети.

Пожалуй, первое и наиболее упрощенное воззрение подобного рода состояло в том, что физическая красота предопределяет моральную. Несколько позже для суждения о характере человека и его внутренней сущности стали принимать в расчет строение различных частей лица. Список таких признаков пополнялся и впоследствии лег в основу физиогномики.

Первый физиогномический трактат, дошедший до нас от древних греков, приписывается Аристотелю. Однако, по свидетельствам некоторых историков, еще раньше физиогномикой занимался Пифагор, которого и считают ее родоначальником. Примечательно, что уже в трактате, приписываемом Аристотелю, высказываются довольно трезвые суждения о ненадежности используемых физиогномикой методов, таких, как сопоставление форм и «характеров» животных и людей, изучение расовых различий в строении тела и соответствующих особенностей психики, установление специфики поведения и эмоционального реагирования в зависимости от внешности человека. Кроме того, в трактате излагались суждения о существенных и несущественных телесных признаках. Много эмпирического материала по физиогномике содержится в «Наставлениях оратору» Квинтилиана (конец I в.). Римский врач Гален (II в.) расценивал физиогномические знания как «возможные и полезные», однако это мнение не обосновывал.