Резервы человеческой психики

Таким образом, психика приобретает свойство активно менять направление, объем и характер отражательных процессов — и внешних и внутренних. Еще важнее то, что психика может ориентироваться не только на наличные результаты отражения реальных объектов, но и на те отражения-следы, которые зафиксированы в долговременной памяти в виде образов и понятий. Характеризуя действенность влияния на психику субъективных образов, И. М. Сеченов отмечал, что «между действительным впечатлением с его последствиями и воспоминаниями об этом впечатлении со стороны процесса в сущности нет ни малейшей разницы»[66].

Ленинская теория отражения рассматривает чувственные образы человека как отпечатки, снимки независимо существующей реальности. Именно это сближает психическое отражение с «родственными» ему формами отражения, свойственными также и материи, не обладающей ясно выраженной способностью ощущения. «Но это составляет лишь одну сторону характеристики психического отражения; другая сторона состоит в том, что психическое отражение в отличие от зеркального и других пассивных форм отражения является субъективным, а это значит, что оно является не пассивным, не мертвенным, а активным, что в его определение входит человеческая жизнь, практика и что оно характеризуется движением постоянного переливания субъективного в объективное»[67].

Указанная особенность психического отражения дает человеку возможность целенаправленно и активно воздействовать на свое физическое и психическое состояние, избирательно ориентируя отражательную функцию психики на определенные внешние или внутренние объекты. При этом весьма важно представлять, каким путем протекает сам процесс «переливания субъективного в объективное». Узловым моментом, психическим толчком, дающим начало адекватным внутренним процессам, а затем и видимым внешним проявлениям, является чувственный образ. Для этого воображаемый образ должен быть не бедным и мимолетным, а возможно более «живым» и устойчивым. Он должен являться «объектом» живого, пристального и более или менее длительного внимания, ибо лишь тогда он приобретает те же активные свойства, которыми обладает и соответствующий реальный объект, и, следовательно, вызывает объективные изменения в организме.

Используя эту эмпирически найденную закономерность, закаленный и привыкший к холоду тибетский йог, отключив внимание от реальных раздражителей и активировав в памяти чувственный образ ранее испытанного зноя, получает возможность произвольно расширить кровеносные сосуды, интенсифицировать обмен веществ, а следовательно, и максимально повысить теплопродукцию организма.

Немецкий врач X. Линдеман, в одиночестве переплывший в надувной лодке Атлантический океан за 72 дня, высказывается в этом отношении вполне определенно. Специальные упражнения, включающие представления об ощущении тепла в теле, пишет он, защитили меня от болезненных нарывов, неизбежных при длительной неподвижности и долгом воздействии морской воды[68].

Нередко эта закономерность используется человеком интуитивно в трудных обстоятельствах.

Примером необычайной действенности воображаемых образов могут служить особенности артистической биографии И. Н. Певцова. В детстве он был большим заикой, в школе даже не мог отвечать вслух уроки и писал свои ответы на доске. Когда он заявил близким, что хочет стать актером, его назвали сумасшедшим и смеялись над тем, что заика хочет играть на сцене. Тем не менее он начал упорно тренироваться и путем внутреннего волевого напряжения, фантазии и воображения пытался привести себя в состояние, при котором речь была бы нормальной. «…Вспоминая свои недавние работы на сцене, благополучные и неблагополучные, — отмечал он впоследствии, — я пришел к заключению, что в тех случаях, когда творческое мое воображение было настолько сильно, что переселяло всего меня в какой-то другой образ, с другой судьбой, с другими чертами характера, с другой манерой говорить, или, если сказать иначе, когда благодаря творческому воображению я делался кем-то другим, говорил текст, идущий органически от этого другого, как слова ему принадлежащие, — я не замечал, что я тружусь, что я Певцов, кого-то изображающий как исполнитель… Сила воображения побеждала этот недостаток»[69]. Именно высокоразвитое и организованное воображение, способное длительное время удерживать в центре внимания представляемый образ, помогло И. Н. Певцову не только преодолеть «невозможное», но и внести большой вклад в театральное искусство.