Резец небесный

– Мне только один эпизод непонятен, – сказал Костяй, во второй раз за сегодняшний вечер взяв слово. – Почему «нежинцы» сначала передали в эфир «SOS» и свои координаты, а потом на вельботе отправились совсем в другое место?

Лёха даже не нашёлся что ответить. Такой взгляд на один из сюжетообразующих эпизодов фильма оказался для него совершенно неожиданным.

– Тебе что, фильм не нравится? – агрессивно осведомился он после мучительной паузы.

Костяй вздохнул.

– Нравится, – сказал он. – Только это лажа.

– Ну ты вообще! – обиделся Лёха за создателей фильма и прежде всего за сценариста Станислава Говорухина и режиссёра-постановщика Бориса Дурова. – Сам-то понял, что сказал?!

В возмущении Лёха даже вскочил и теперь стоял на валуне в полный рост. Костяй снизу вверх внимательно посмотрел на него.

– Не люблю, когда режиссёрская лажа помогает героям, – заявил Костяй смело. – Герои сами разберутся, что к чему. Иначе они – не герои.

Для четырнадцатилетнего подростка сказано было сильно, и Лёха снова замолчал. Он, в общем, был в курсе, что Костяй славен не только безусловным превосходством в беге на короткие дистанции, но и мудрёными суждениями, ставящими порой в тупик и самых «прогрессивных» из учителей. Суждения эти обычно попадали в «яблочко», а потому спорить с Костяем было трудно. Если вообще возможно.

– Но ведь фильм клёвый? – на всякий случай переспросил Лёха.

Костяй снова вздохнул.

– Фильм хороший.

– Так чего же тебе ещё надо?! – возмутился Лёха.

– Да-да, чего тебе надо? – поддержал его Алексий.

– Достоверности, – ответил Костяй с таким видом, словно уже и не чаял, что его когда-нибудь поймут.

Вот тут Лёха нашёл ответ. Он его, конечно же, не сам придумал, а услышал как-то по телевизору из уст какого-то деятеля культуры, который то ли подвергал кого-то критике, то ли, наоборот, подвергался.

– «Главное не в достоверности обстоятельств, главное в достоверности героев»!

Эта мудрёная фраза выскочила из Лёхи с лёгкостью необыкновенной, что его самого порадовало, а отца Алексия удивило настолько, что тот даже приоткрыл рот и отступил от Лёхи на шажок-другой, как от прокажённого. Костяй же широко улыбнулся и сказал так:

– Тогда самые достоверные в этом фильме – пираты.

– А вот это точняк, – согласился Лёха и улыбнулся в ответ.

– Ну хватит, – встрял так ничего и не понявший Алексий. – В санатории уже хватились, наверное. Идём?

– Идём, – кивнул Лёха.

Он пошёл вперёд и вверх по тропинке, за ним двинулся Алексий.

А Костяй приотстал, задержавшись на берегу, и ему вдруг на мгновение показалось, что не тёплую и тёмно-изумрудную воду Балтийского моря он видит перед собой, а тяжело ворочающийся чёрный и стылый океан под низким свинцовым небом. Костяй сморгнул, и видение растаяло, не оставив следа.

На следующий день трое мальчишек пойдут смотреть фильм «Пираты XX века» во второй раз. Они не знают и ещё не скоро узнают, что им тоже предстоит стать пиратами – пиратами на изломе веков.

Глава первая Контрабандисты

(Баренцево море, октябрь 1997 года)

– Волнушка, ты его видишь?

– Боровик, вижу цель хорошо.

Старший лейтенант Алексей Лукашевич действительно видел цель. Пока ещё не визуально, но этого ему и не требовалось. Главное – цель засёк и распознал бортовой радиоэлектронный комплекс. Отражённый катером контрабандистов сигнал в долю секунды был преобразован системой поиска и ведения цели, после чего выдан в виде засветки на индикаторной панели.

«Ну и шпарит! – подумал Алексей; он захватил цель радиолокационным прицелом, на панели сразу же появились её характеристики: скорость, удаление, азимут. – Тридцать узлов! Не удивительно, что погранцы достать его не могут: это же на пределе „тридцать пятки“».

«Тридцать пяткой» Лукашевич называл сторожевой корабль класса «Бдительный», в номенклатуре проходивший под обозначением 1135. Три десятка узлов – это действительно на пределе скоростных возможностей сторожевиков такого класса. Однако это же – предел для большинства существующих катеров. И «тридцать пятка» – Алексей присмотрелся ко второй засветке с пометкой «свой» – «тридцать пятка» отставала!..

«Ого-го-го! – подумал Лукашевич. – Наши контрики не так просты, как выглядят на радаре».