Режим бога

- Нашел! - Леха вылез из шкафа победно потрясая каким-то убожеством из толстой подошвы и коричневых кожаных ремешков, - а... это гитара, не страшно - отмахнулся мой, довольный находкой, "брат".

- Твоя или дядина, - я умел быть настойчивым.

- Моя, со мной всю службу прошла, из дома еще с собой брал. Последнее время чего-то забросил, не тянуло петь.

- А мне, не судьба, было сказать, что ты на гитаре умеешь играть?! - возмущенно завопил я.

Леха, не понимая причину моего негодования, растеряно хлопал глазами, продолжая держать в руках недоразумение фабрики "Скороход" или какой-то подобной.

- Ладно, - мне стало жалко ругаться на большого и доброго, но не слишком прозорливого приятеля, - примерь сандалии под джинсы, пойми, что это убого, одевай кроссовки и поехали...

Уже что-то сообразив, и виновато на меня посматривая, Леха оценил свой вид в зеркале, переобулся на кроссовки, взял гитару, и мы поехали ко мне домой.

Я быстро заскочил домой, схватил чурбановский подарок - однокассетную маленькую "Соньку", чмокнул маму и поскакал по лестнице вниз. До встречи с Сенчиной было всего полтора часа, а я хотел попробовать успеть записать песню...

36

Анатолий Самуилович встретил нас, как родных!

"Эка тебя Романов отымел!" - злорадно подумал я.

Сенчина была улыбчива и ровна.

В этот раз нас провели в большой, но обшарпанный зал, где на сцене сидело человек тридцать музакантов.

Концертный оркестр, музыканты которого одеты не во фраки, смотрится непривычно и смешно! Они играли что-то вразнобой, затем Бивис забрался на возвышение с пюпитром, постучал об него палочкой и оглянулся на Сенчину, которая уже стояла с микрофоном:

..."Там, где всегда весна... Там, где всегда весна..." - замолчала Сенчина, отзвучали последние звуки оркестра.

По довольному виду певицы и деловитой нахмуренности Бивиса, было очевидно, что оба довольны. Судя по тычку локтем, полученному от Лехи, "зритель" впечатлился тоже. Я же пребывал в шоке... Песня получилась похожей на оригинал лишь отдаленно, музыка звучала серо и уныло. Сенчина была хороша, но одна песню "не вытаскивала".

- Что скажите, "коллега"? - не удержался от скрытого сарказма Бивис.

- Очень хорошо, Анатолий Самуилович! Почти великолепно... - мой тон резко контрастировал с содержанием ответа, - осталось внести завершающие штрихи и великолепно станет без "почти".

Лицо Бивиса стало наливаться кровью, губы задрожали и он по-змеиному прошипел:

- Что "внести"?!

- Можно ничего не вносить, но тогда эта музыка будет звучать без моих стихов, - безмятежно ответил я.

По ошеломленным лицам музыкантов было видно, что с маэстро никто не осмеливается так разговаривать. Сенчина теребила в руках провод от микрофона и нервно кусала губы.

Бивис пару минут сверлил меня взглядом и явно боролся с желанием меня придушить. Наконец, он справился с клокотавшим внутри вулканом эмоций и довольно ровным тоном поинтересовался сутью предлагаемых "штрихов"...

Мои героические попытки, придать музыке большую схожесть с оригиналом, продолжались больше трех часов. Я вызывал в памяти звучание песни "моего времени" и пытался добиться от оркестра нечто похожего. Некоторые мои желания, высказанные художественным мычанием и размахиванием рук, Бивис просто не понимал, другие реализовывал с полузвука. Пара, озвученных мною музыкальных ходов, вызвали у него подозрения в моей скрытой гениальности, поэтому дальше моим усилиям Бивис помогал искренне и добросовестно.

Около семи вечера, когда все окончательно выбились из сил, Бивис объявил музыкантам:

- Перерыв, через 10 минут сыграем финально... пока можете перекурить...

Бивис спустился в зал и устало опустился на соседнее кресло. К этому моменту, я уже окончательно понял, что больше ничего улучшить не получится. Просто нынешние музыкальные инструменты, несмотря на наличие в оркестре даже электронных, не могут дать звук 21 века.

Сенчиной я так же подсказал пару интонаций и акцентов в исполнении, как следствие, заключительный прогон дал результат, который уже смог удовлетворить меня и вызвать признание Бивиса:

- И, все-таки, Виктор, вам нужно получать музыкальное образование и не зарывать свои способности в землю.

- Возможно, Анатолий Самуилович, но пока на это просто нет времени. Кстати, тут министр МВД Щелоков попросил меня написать песню к Дню милиции...

У Бивиса вытянулось лицо.

- Мы записали черновой вариант на магнитофон, надо сделать оркестровку для прослушивания в МВД, поможете?

- Конечно, конечно... - засуетился Бивис.

Мы вчетвером перешли в тот зал, где состоялось наше первое знакомство. Леха достал из сумки магнитофон, поставил его на рояль и включил. Запись мы сделали прямо в "Москвиче", Леха играл на гитаре, я пел:

Высок-ааа, выыысок-ааа над земл-еей с-иинева,
Это мирное небооо над Родинооой,
Но простые и строгиеее слыышим слова:
"Боевым. Награждается. Орденом..."[2]