Режим бога (Последний шаг) (СИ)

— Да… кажется, я его довела… — пробормотала обескураженная Эфимия.

Она даже не стала сопротивляться «синтам»-пэошникам и пошла с ними к управленческому гравимобилю. Да и какой смысл сопротивляться, когда регистрацию она проворонила и самолет в ближайшие минуты поднимется в воздух?

— Может быть, зря я сказала этому человеку правду? — спросила она киборга-мужчину. — Похоже, он разозлился и не поверил…

Полицейский промолчал.

Риккардо Калиостро ждал ее в своем кабинете спецотделовского крыла. Здесь привычно пахло табаком и свежеснятой древесной корой — именно такой нейтрализатор сигаретного дыма подмешивала в воздух система очистки, но полностью справиться с запахом не могла. Эфимии же он нравился, потому что всегда напоминал об отце, о разговорах с ним, о том, как тот гладил ее по волосам прокуренными пальцами, а она ловила их губами и шкодливо хихикала, катаясь у него на коленях.

— Знаешь, давай сходим перекусим, — предложил он, будто всего-то двадцать минут назад вовсе не был готов разнести все в клочья.

Эфимия обреченно пожала плечами. Какая теперь разница, чем заняться? Ланч с этим мужчиной ничем не хуже пребывания в клинике.

Дик набросил куртку и, когда они вышли в коридор, взял дочь под локоть.

— Извини, — шепнул он, — но тебе совершенно не идет этот цвет. Он портит тебя. Впрочем… наверное, я мало что в этом понимаю… в моде, в тряпках…

— Этот цвет, пап, не идет никому. Это не цвет, а его отсутствие. Страна, где люди поголовно носят такой цвет — это страна нищих духом, телом и сердцем, это страна заключенных, которые слепо считают себя свободными и набрасываются с кулаками на каждого, кто видит, как все выглядит на самом деле.

— У тебя, наверное, очередной переходный период, — усмехнулся Калиостро, похлопав ее по спине между лопаток и пропуская в лифт. — Киберский бунт закончился, начинается что-то новенькое. Между прочим, твой старый гардероб, несмотря на его эпатажность, нравился мне куда больше этого.

— Тот, в котором ты принимал меня за кучу металлолома?

Подполковник весело расхохотался:

— Именно так! И характер твой, кстати, тоже. Так что, терновая колючка, придется тебе все же объяснить, куда тебя заносит и что я могу для тебя сделать. Только не говори: «Отпустить покататься на ТДМ». Прости. Может быть, это и странно с моей стороны, но я отчего-то все еще люблю тебя и даже — представь! — пекусь о твоей безопасности.

Они перешли улицу и поднялись в ресторанчик с названием «WOW!» Вокруг них тотчас засуетилась официантская кибер-братия.

Эфимия села, нарочно уткнувшись в меню. Дик терпеливо ждал.

— Я не голодна, — пришлось заявить ей наконец, чтобы не сознаваться в своем неумении прочесть символы на бумаге. Она совсем недавно смогла разговаривать на этом языке, а уж о том, чтобы читать непонятные символы, не было и речи.

Сознание мутилось и двоилось.

— Два кофе, — заказал подполковник подошедшему официанту, вынимая сигарету из пачки, — а также пепельницу… и включить вытяжку. А ты начинай рассказывать, Эфимия, потому что времени у нас немного.

Девушка не знала, стоит ли ей доверять постороннему человеку такие сведения, но рассудила, что посторонний он только с одного бока, а если смотреть другими глазами — очень даже близкий. Да и кто еще может помочь лучше старшего офицера госструктуры, заправляющей этим миром?

— Я вчера все вспомнила. Вчера ночью. Всё, что было тогда. Поволь с ребятишками отбыли из Тайбиса погостить у его родственников в Тарумине, а я посвятила день покупкам. Когда я шла с базара, мне показалось, будто кто-то идет за мной след в след, и я нарочно свернула на многолюдную центральную улицу. Спешить мне было решительно некуда. Лучше сделать крюк и обойти темный проулок, через который мы все обычно сокращали путь к дому, чем стать жертвой грабителей.

Дик курил, с непроницаемым лицом слушая бред дочери и помешивая маленькой ложечкой горячий кофе. Дым лихо засасывало в вытяжку над ними.

Эфимия сделала глоток и поморщилась:

— Что это за гадость?

— Гадость? — он попробовал. — Вполне приличный кофе.

— Похоже на пережженный шоколад, — она с гримасой отвращения высунула язык в поисках салфетки, которой можно было бы стереть с него этот жуткий вкус, и отодвинула чашку. — Не буду я это пить!

— Не будешь — не надо. Ты рассказывай.

Он слегка прищурился.

— Помощницу по хозяйству я в тот вечер тоже отпустила, и дом был полностью в моем распоряжении. Разобрав покупки, я скрутила и подвесила в кладовой гирлянду чеснока, разбросала по полу лук на просушку и села у окна повязать, пока не закатилось солнце. Тут я заметила ходящего под окнами человека в запыленной темной одежде. Он выглядел как путешественник. Заметив меня в окне, он поднял голову и, защищая лицо ладонью от косых лучей, пригляделся. Я сразу отпрянула в надежде, что он не увидит. Поверить не могу: я так хорошо все это помню!

Калиостро кашлянул, тронул кончик носа согнутым указательным пальцем, затушил окурок, но так ничего и не сказал.