Режим соблазнения активирован

Отец отворачивается, решительно сжав челюсти. Мне слишком хорошо знаком этот взгляд, жест. Он считает бесполезным тратить время на какого-то киборга и не собирается дать ему вычислить свои слабости!

– «Исида» давно гоняется за бессмертием, – произношу, хочу подвести его к мысли.

Но вижу по лицу, что он отгородился. И проблемы «бессмертных» его явно не колышут.

– Они научились переносить сознание из тела в тело, – продолжаю.

Оглядываюсь на всякий случай, запускаю дальнее сканирование. Выискиваю камеры, какие-нибудь подслушивающие устройства. Но не нахожу. Разве что если у Ольви датчики достают аж досюда. К сожалению, не знаю её параметров.

– Бред это всё, – отзывается отец. – Сознание и тело неделимы! А ваша «Исида» – кучка фанатиков, которые только баламутят космическое пространство и хотят приложить лапу к киборгам. А зря! Эти бездушные твари и их подомнут! И скопируют, что хочешь, и убедят, будто душа переселилась!

– Это не бред, – отвечаю тихо. Вижу, что будет сложно переубедить его. Он давно уже успел отрастить такую скорлупу, которую ничем не пробить! Но сдаваться не собираюсь. – У меня к тебе очень серьёзный разговор.

Отец поднимает непривычно холодный взгляд – даже ругая, он никогда не смотрел на меня так!

– С чего ты решил, будто я стану с тобой разговаривать? – обдаёт таким презрением, что снова приходится призывать на помощь процессор.

– Потому что я – твой сын, – произношу тихо, но он поднимается, смотрит на меня с ненавистью, отмахивается рукой:

– Только бездушная и безжалостная электроника может так бессердечно играть на отцовских чувствах!

– Ты преувеличиваешь благородство людей, – хмыкаю. – Среди них встречаются те ещё садюги. Но я недаром спросил об «Исиде». В этой организации научились каким-то способом перемещать людей в другие тела. Не знаю точно, что произошло, но меня переместили… видимо, киборги переняли эту технику. И мы с тобой…

– Нет никаких «нас»! – взрывается отец, от эмоций у него сводит губы, трясётся подбородок.

И я хочу поддержать, обнять, успокоить – и понимаю, что не могу этого сделать!

– Мой сын – вот он, – указывает на тело. – И если вы хотите сотрудничества, верните мне его!

– Я не знаю, чего они хотят, о… – запинаюсь, натолкнувшись на свирепый взгляд моего старика. И так и не могу выговорить это «отец».

– А не знаешь – зачем пришёл? Убирайся! – машет рукой в сторону двери.

– Меня привела Ольви! Показала твою запись, сказала, что сердце остановилось… А потом пообещала помочь найти!

– Взломали и шантажируете меня моей же информацией. Знал, что нельзя доверять её ИскИну, – его лицо застывает маской, но я, зная его с детства, ощущаю всю печаль и горечь, которую он сейчас испытывает. – Ольви, конечно, глупа, но не до такой степени, чтобы не отличить тебя от Кэррана!

– Но она достаточно умна, чтобы проанализировать все данные, всё, что я помню, и признать во мне своего… – снова запинаюсь, не могу подобрать слово. Ну не подопечного же, в самом деле. Воспитанника? Это просто издевательство какое-то! – Кэррана Рошшасса, – заканчиваю фразу. И, не давая отцу возразить, добавляю: – И ты можешь сделать то же самое! Задать мне любые вопросы, на которые ответить не способен никто, …

– Никто?! – перебивает отец. Тяжело опускается обратно на диван, несколько мгновений борется с дыханием. – В наше время повсеместной оцифровки не удивительно, что и жизнь моего сына разобрали на молекулы и записали по носителям!

Его слова заставляют похолодеть, невзирая на то, что этому телу не должно быть подобное свойственно! Но ледяной озноб пробегает по плечам, пока процессор не успевает подрегулировать.

А вдруг действительно? Просто набор информации, сымитировали личность…

– Уж не знаю, что они там скопировали и пересадили, – отвечаю, – даже если оцифровали сознание и скинули на носитель – я всё равно ощущаю себя собой! Помню до малейших подробностей свою жизнь! И тебя. Моего отца.

И испытываю чёртовы эмоции, которые мешают трезво соображать!

– Вот и объясни тогда, зачем всё это. Что им нужно?

– Понятия не имею! Меня засадили в это тело и отправили к Мэл… Мелагрен Эбетт!

– Эбетт? – вскидывается отец.

– Да, дочь Эйшеля, твоего партнёра. От неё я узнал о том, что ты пропал. И она сейчас здесь, в нашем доме. Мы были на Куоне, давай я всё тебе расскажу. Просто выслушай.

Оглядываюсь на всякий случай, сканирую периметр. Подбираюсь:

– Подожди… Ольви приближается.

Мелагрен

– Пьер! – радуюсь, и одновременно настораживаюсь. – Ты здесь откуда?

– Кэрран дал мне коды и пароли, – напоминает наёмник, заходя в двери. – Как вижу, они ещё действуют.

Но Чимки за спиной нет, и это кажется слишком непривычным, слишком странным.

– Что у вас тут?

– Кэр… не отзывается. Не могу его найти.

– Рассказывай, – произносит Пьер, но я не уверена, что имею право выдавать такие глубокие личные тайны совершенно постороннему, в сущности, человеку. Боюсь, Кэр не рад и что я оказалась рядом, всё слышала.

Задумываюсь на пару мгновений. Спросить о Чимке? Или не лезть? Или подождать, пока сам что-нибудь скажет?

Решаю остановиться на первостепенном: