Режиссер Советского Союза

— Дяденьки простите, — звонким голосом восклицает Таня, — Мы так репетировали. Товарищ режиссёр не верит в мой талант актрисы. Пришлось убеждать его таким образом.

Народ выдохнул и одновременно загалдел. Только крепыш некоторое время смотрел в глаза няши, а потому буровил меня своими зыркалами с прожилками красных сосудов. Успокоившись, работяги заняли свои места. Народ же возбудился и обсуждал произошедшее. Пара девиц из молодёжной компании бросала на меня недвусмысленные взгляды. Вот чего они все лезут в кино?! Напротив меня сидит вполне себе разумная девица, которая, имея талант актрисы, на сцену точно не стремится.

— Ну а вы, мой поперхнувшийся сосиской принц, умеете только сидеть в кресле, надув щёки, и кричать, что вам не нравится очередной дубль?

Вот же язва. Но какая обаятельная и красивая! Ну хорошо.

Резко поднимаюсь со своего места, беру за руку проходящую официантку, которая пискнула от неожиданности. Чёрт, сегодня день открытий. Может, не такие огромные как у няши, но весьма выразительные голубые глаза на точёном личике. Высокая, под метр семьдесят, даже под мешковатым халатом и фартуком понятно, что с фигурой там полный порядок. Несколько каштановых прядей выбивается из-под форменного чепчика. Так, чего-то я опять не туда, судя по тому, что в зале опять воцарилась тишина. Смотрю в глаза красавице и начинаю декларировать самым проникновенным тоном. Умел Лёха читать стихи, особенно девушкам.

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.

Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,

По звёздам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи — темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.

Вот — свершилось. Весь мир одичал, и окрест

Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звёзд, —
Нестерпим окружающий мрак.

По мере чтения глаза девушки покрылись какой-то поволокой, будто она улетела вместе со словами в тот окружающий мрак. Когда я закончил, некоторое время была тишина, а зачем зал начал хлопать.

— Это же Блок, — а голос у официантки вообще умопомрачительный, такой с хрипотцой, — Но мне Есенин больше нравится.

Раз честная публика заказывает одного кудрявого блондина, то сделаем. Не отпускаю руку, которую девушка попыталась аккуратно вырвать, продолжаю.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.

Потому что я с севера, что ли?

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Чувствую, что девушка поплыла, как бы в обморок не упала. Но здесь в наши стихочтения вмешалась новая героиня. Монументальных объёмов буфетчица гаркнула со своего места.

— Хватит уже девке мозги пудрить. А то пришёл с одной красоткой, и тут же на другую перекинулся. Аньке же ещё работать. Оставь девушку, и возвращайся к своей крале. И чтобы я тебе здесь больше видела.

Народ опять загалдел, обсуждая новую тему. А чего, неплохое такое развлечение получилось. Плюхаюсь на своё место, и встречают меня отнюдь не дружелюбным взглядом. Я же приступаю к уже остывшей сосиске.

— И что это было? — от былой насмешливости в голосе не осталось и следа.

— Ты же хотела удостовериться в моих актёрских талантах. Вот и прочитал стихи первой попавшейся девушке, — отвечаю с улыбкой.

— А мне ты почему-то стихи не читал. И я должна была стать этой первой девушкой, — пухлые губки сжались в гримасу обиды.

Играет или нет, понять сложно. Но ссориться с этим неограннёным бриллиантом я точно не буду. Как оно ещё там, в будущем, получится — но Таня мне очень понравилась. Ловлю себя на предательской мысли, что официантка Аня понравилась мне не меньше.