Режиссер Советского Союза

— Ух, как же с тобой тяжело, Мещерский. Всё у тебя просто, и должно решаться по мановению волшебной палочки. И плакаты ты напечатаешь, да ещё фильм снимешь. Типография вот так и ждёт, чтобы предоставить тебе свои мощности… А как быть с тем, что есть картины, уже поставленные в прокат? Их должны отодвинуть ради одного непризнанного гения? По журналу — дело нужное. Народ у нас читает активно, и многие захотят сходить посмотреть на оригинальную постановку. Ладно, — министр махнула рукой, — Устрою я тебе приёмную комиссию быстрее, и выход в прокат тоже. Но по последнему — не ранее лета. Ты и так ускоряешься, как метеор. Смотри только — не сгори в процессе.

Не понял, что она хотела сказать, но подожду. Фурцева сделала глоток чая, и лицо её посуровело.

— По разговору, когда ты мне наговорил насчёт всех этих гениев подворотни и Рембрандтов с коммуналок. В принципе, я на твоей стороне… Только частично, — уточнила министр, видя мою улыбку, — По музыке ничего не скажу, не моя епархия, но люди будут думать. А вот продажа картин за рубеж признана делом интересным, и возьмём мы в оборот твоего Рабина. Заодно будешь помогать, как консультант — уж очень гладко у тебя всё получается на бумаге. Поэтам тоже предоставим площадку, невелика проблема. Пусть лучше вещают для нормальной аудитории, да под некоторым контролем, так всем будет лучше. С нужными людьми, которые станут курировать Рабина, познакомишься позже. Там будет присутствовать ещё два ведомства, ты теперь мой представитель. Поэтому очень прошу — не подведи.

— Да я, Екатерина Алексеевна, — вскакиваю со стула, но быстро скукоживаюсь под строгим взглядом министра.

— Не хочу разбираться, что у тебя в личной жизни, но постарайся не подставляться. Если ты ушёл от жены — значит, советский гражданин должен найти новую. И ещё есть одна очень нехорошая новость. Тобой заинтересовалось пятое управление. Ты вроде не диссидент, а просто дурак, но тем не менее. Я завтра начну решать эту проблему, поэтому крайне важно, чтобы ты нигде не наследил. Особенно про политику — вообще забудь разговоры о ней! Говори о бабах, спорте, кино — о чём угодно. Но услышишь хоть слово про политику, то сразу покидаешь эту компанию. Понял?

А чего тут не понять. Сижу ниже воды и тише травы. Надеюсь, что меня опять не переклинит на какое-нибудь выступление.

Иду к метро и понимаю, что это весомый вклад в мою победу. Общий итог, а не локальный, в виде снятого фильма. Что же касается совместной деятельности с Рабиным, то как бы там не замараться в работе с КГБ. Что однажды может всплыть и стать ударом по репутации. Хотя, меня уже взяли в разработку. Жизнь становится всё веселее и веселее.

А ещё — что делать с личной жизнью? Жениться по приказу министра? Это совсем перебор. Хотя я слышал некоторые слухи, что одиноких мужчин стараются за границу не выпускать. Как тогда быть, если на европейцев у меня завязаны основные планы? Хотя, Таня просто шикарна, стерва только, но это проявляется ещё не как сильно. Да и Аня мало чем уступает студентке. Но жениться на официантке? Есть же три главных постулата — не жениться на официантках, парикмахершах и стюардессах. По крайней мере, ранее он имел место быть.

Ладно, в крайнем случае, если фильму дадут добро, то договорюсь с Зоей, чтобы нас развели ближе к концу года. Тем более, что сейчас сразу не разводят — дают какое-то время на подумать, и так далее. В общем, прорвёмся.

Глава 25

Прибыли всей толпой на Исторический факультет МГУ. Вот, ждём хозяина кабинета, зав. кафедрой археологии, которую тот возглавляет чуть ли не со времён царя Гороха, профессора Арциховского Артемия Владимировича. Приёмная такая внушительная, в плане разного рода фотографий с археологических экспедиций.

Строгая секретарь, несколько старорежимного вида, с подозрением погладывает на меня, шакфообразного Акмурзина, и более благожелательно смотрела в сторону Пузик с Зельцером. Никто нам просто так браться за съёмки про Рюриковичей не разрешил, вот Минкульт и согласовал нам консультанта. А профессор реально крут в своей тематике, которую изучает уже лет сорок, если не больше. Собрал о нём некоторую информацию — человек внушает доверие. Именно он был историческим консультантом у Эйзенштейна на съёмках «Александра Невского». Другой вопрос, а сможет ли он понять, что именно мы хотим сделать. Вдруг это догматик какой-то.

Хозяином кабинета оказался невысокий человек с добрым взглядом и бородой как у Льва Толстого. Я подобных экземпляров здесь ещё и не встречал. Рассаживаемся за монументальным столом профессора и рассматриваем его кабинет. Огромный стеллаж с книгами, несколько картин батального характера, и береста под стеклом. В общем, самый настоящий специалист по древнерусской истории. Секретарь тем временем поставила перед каждым чашку с чаем.

— Нус, товарищи киношники, чем порадуете? — густым басом вымолвил Арциховский, — Минкульт был очень настойчив, дабы я принял молодых и талантливых людей, решивших снять документальное кино о Киевской Руси.