Режиссерское искусство театра кукол России XX века

С. Образцов писал: «На сцене ничего не нужно играть, только самого себя, а всегда нечто большее <…> Исключением, подтверждающим правило, его особенно подчеркивающим, являются такие явно самостоятельные элементы, как голуби и гармошка в „Лесе“ Мейерхольда рядом с зелеными париками, куры в „Петре I“ в МХТ-II, настоящая живая, а не театральная бутылка у моего „Титулярного советника“ и моя собственная, голая рука вместо спины „Тяпы“». А в статье «О вражде и дружбе» (Театр, 1937, № 9) выступал «за театр как единый художественный организм во главе с лидером, на примерах МХАТ и данного театра Вахтангова (против интриг и пошлости)», особо подчеркивая: «хочется, чтобы театры были разные <…> и каждый со своей художественной программой, как Малый, Мейерхольда, Таирова, МХАТ» ( Образцов С. Театр кукол // Советский театр, М., 1931, № 7).

301

Шварц Е. Л. Живу беспокойно. Л.: Советский писатель, 1990. С. 31.

302

Образцов С. В. Моя профессия. М.: Искусство, 1981. С. 6.

303

Здесь и далее – цит. по: Смирнова Н. И. Искусство играющих кукол, М.: Искусство, 1983. С. 121–122.

304

Маршак С. Я. Образцов и его театр // Правда. 1939. 13 июня.

305

Маршак С. Я. Образцов и его театр // Правда. 1939. 13 июня.

306

Образцов С. В. Кукла-актер // Игрушка. 1937. № 4.

307

Цит. по Смирнова Н. Искусство играющих кукол. С. 126.

308

Цит. по Смирнова Н. Искусство играющих кукол. С. 126.

309

Образцов С. В. Актер с куклой. С. 140.

310

Смирнова Н. И. Искусство играющих кукол. С. 149.

311

Гернет Н. В. Мой волшебный гусь // В профессиональной школе кукольника: Сб. науч. трудов. Л.: ЛГИТМиК, 1985. С. 126.

312

Бирман С. Г. Путь актрисы. М.: ВТО, 1959. С. 243.

313

Козинцев Г. М. Большое искусство на маленькой сцене // Ленинградская правда. 1946, 4 сентября.

314

Материалы Конференции, посвященной итогам Первого Всесоюзного смотра театров кукол. 1937 г. Архив Музея ГАЦТК. Ф. Декада 1937. Оп. 80. Д. 23. Л. 1.

315

Образцов С. В. Актер с куклой. С. 131.

316

Образцов С. В. Там же.

317

«Мариванной» С. Образцов условно называл зрителей, для которых создавал спектакли: «Для зрителей я хочу работать, только для зрителей. Для Мариванны и Иванываныча. <…> Нет, я ни сам не собираюсь, ни другим не советую заниматься проституцией успеха. Вовсе не все то, что нравится зрителям, – хорошо. Это надо знать раз и навсегда и держать себя в узде. Но ведь важно и другое. То, что хорошо, должно нравиться зрителям. Должно быть понято. Иначе оно не может называться хорошим, так как просто бессмысленно. Какой смысл в нулевой силе воздействия? А чтобы спектакль был понят, говорить он должен языком зрителя. Того зрителя, какому он адресован. Для меня это Иванываныч и Мариванна» (Моя профессия. С. 266).

318

Образцов С. В. Моя профессия. С. 273–277.

319

«Если хотите изучить мою систему, – советовал К. С. Станиславский, – наблюдайте за творчеством Миши Чехова».

320

В 1918 г. М. А. Чехов организовал у себя на квартире частную театральную школу (переданную в 1921 г. А. Гейрату). Вместе с В. Громовым в ней училась и М. И. Кнебель.

321

Чехов М. А. Литературное наследие. Воспоминания, письма. М., 1986. Т. 1. С. 425.

322

Название весьма условное, так как речь не об абсолютно полном достоверном и максимально точном отражении жизни, во всех ее деталях и подробностях, а скорее о ее тщательной имитации.

323

Михаил Чехов в своей книге «Путь актера», вышедшей в 1928 году, так описывает историю своего знакомства, а позже и дружбы с В. Громовым: «Занятость В. С. Смышляева скоро отвлекла его от педагогической деятельности в моей студии, и я остался один. Уроки наши часто затягивались на много часов, и время пролетало незаметно. Среди первых учеников, пришедших ко мне, были В. Н. Татаринов, ныне режиссер Московского Художественного академического театра Второго, и В. А. Громов, также работающий теперь во МХАТе Втором в качестве актера и начинающего режиссера. Они сразу привлекли мое внимание и не только оправдали возложенное на них доверие, но и во многом были творцами в вопросах мудрого ведения студии и поддержания ее творческой атмосферы. Под их влиянием я должен был отказаться от некоторых привычек, усвоенных мною в детстве. Они, например, боролись с моим неумением отличать остроумное от чрезмерно пикантного. Проницательный ум Татаринова часто предугадывал и предупреждал ошибки в нашей совместной студийной жизни, а Громов, обладая юмором, очень близким по характеру моему, оздоровлял атмосферу. Весь первый период студийной работы протекал в выполнении всевозможных этюдов». Через несколько лет (после Октябрьской революции) «…Громов и Татаринов стали преподавателями не только в Чеховской студии, но играли руководящую роль и в жизни московского Пролеткульта. Татаринов был инструктором Первой центральной студии и членом коллегии Те о Пролеткульта, а Громов вел Курскую студию».

324