Резидент

Сорок пятый отдельный инженерно-саперный полк размещался на большом поле, заросшем по краям полынью и всякой сорной травой. Его территория была огорожена в два ряда колючей проволокой и охранялась по периметру парным караулом. Снаружи строений не видно, вот только на поле из стоптанной земли торчали трубы, указывающие на печи. Блиндажи добротные, сложенные в три наката из толстых бревен, крепко стянутые и сбитые между собой, а сверху для маскировки и прочности еще усыпаны землей и камнями. Такое сооружение может протаранить только тяжелый снаряд, да и то если случится прямое попадание. Так что солдаты чувствовали себя в таких «домах» вполне защищенными. На одной из сторон, разрывая колючее ограждение, — КПП, калитка, ворота, все как полагается. Пропускной пункт был сколочен из крепких толстых досок, ворота оставались закрытыми, а у калитки, подозрительно всматриваясь в каждого приближающегося, стоял боец лет тридцати. Все строго, просто так не зайти и не выйти.

Война как-никак!

По обе стороны от рядов колючей проволоки росли узкие полоски пшеницы. Их не трогали и не топтали, аккуратно обходили. А за ними тянулся к небу сосновый бор. Место курортное, если не знать, что в каких-то двух километрах уже проходит линия фронта.

— Нам к командиру полка, — показал капитан Романцев удостоверение офицера Смерша.

— Второй блиндаж справа, — уважительно подсказал дежурный по КПП.

Вход в него был закрыт шинелью, немного в стороне стоял дневальный. Спустившись на несколько дощатых ступенек, Романцев откинул полы шинели, весело произнес:

— Можно в ваш дом? — и уверенно вошел в блиндаж.

Он был просторный, но рассчитан на двух человек. По обе стороны вместо сколоченных нар стояли металлические, с панцирной сеткой, кровати. У одной из них на тумбочке стоял патефон. У бревенчатой стены напротив входа — стол, сколоченный из гладких досок, на котором рядом с керосиновой лампой лежала пара вещмешков. За столом сидел командир полка Игнатьев, а у смежной стены на пеньке, заменявшем табуретку, сидел ординарец и латал прохудившуюся на локте гимнастерку.

— Здравия желаю! — произнес Романцев.

— Что-то срочное? — вопросительно посмотрел на него полковник. В его голосе прозвучали нотки беспокойства, не каждый день к нему приходят люди из военной контрразведки.

— Срочное. У нас есть предположение, что в вашем полку легализировался немецкий шпион.

— Что?! — невольно выдохнул Игнатьев. Затем уже спокойно, осознавая серьезность происходящего, добавил: — Чем я могу помочь, товарищ капитан?

— Он прибыл с последним пополнением. Скорее всего, он сержант. Командир отделения. Их не так много. Нам бы хотелось поговорить с каждым из них.

— Мой блиндаж вас устроит для переговоров?

— Вполне!

— Все слышал? — повернулся Игнатьев к ординарцу.

— До единого слова, товарищ полковник, — отчеканил тот.

— Тогда давай быстро к начальнику штаба! Списки все у него. Сколько их там? Пятнадцать, двадцать? Пригласить их всех сюда. Найдите какую-нибудь благовидную причину… Пусть будет уточнение личных данных. Все ясно?

— Так точно!

— А теперь — бегом!

Отложив гимнастерку в сторону, ординарец выскочил из блиндажа.

Еще через десять минут он вернулся вместе с начальником штаба полка майором Серых. Майор положил на стол несколько напечатанных листков бумаги и сказал:

— С последним пополнением прибыли восемнадцат сержантов. Все они оповещены, через минуту будут здесь. Кроме одного… Отсутствует сержант Григорьев. Его не было на внеочередной поверке.

— Что с ним? — спросил Тимофей. — Узнавали?

— Он жаловался на сильные рези в животе. По всем признакам аппендицит. Было решено отправить его в госпиталь. Но теперь выясняется, что до госпиталя он не дошел.

Было видно, что майор нервничает — на гладко выбритых щеках проступил легкий румянец. С военной контрразведкой всегда непросто общаться.

— Вы искали?

— Да. Была отправлена группа автоматчиков с приказом о немедленном его задержании. Но его так и не нашли.

— И вы об этом не сообщили командиру полка? — нахмурился Романцев.

Начальник штаба как-то немедленно подобрался, распрямил спину, выставил вперед подбородок и уверенно посмотрел ему прямо в глаза:

— У нас еще есть время для поисков, мы не исключаем и того, что с ним мог произойти несчастный случай.

Игнатьев по-прежнему сидел за столом, выжидательно хранил молчание и только хмуро посматривал на начальника штаба.

— Товарищ полковник, — вошел в блиндаж дежурный по штабу.

— Что у тебя, Никифоров? — раздраженно спросил командир полка, ожидая услышать очередную неприятность.

— Нашелся сержант Григорьев.

— Ну, я же говорил, что никуда он не делся, — обрадованно проговорил майор. — Обязательно найдется! Ну, прихватило бойца!

— Где он? — с некоторым облегчением спросил Игнатьев.

— Убит!

— Как убит? — воскликнул Серых. — Вот незадача! Где? Когда?

— Убит при переходе на сторону немцев. Только что получили сообщение от капитана Ерофеева, командира восьмой роты.

— Он лежит на обстреливаемой полосе? — уточнил Романцев.

— Нет, капитану Ерофееву вместе с группой бойцов удалось притащить его обратно.